Живая память

08-06-2023, 09:50 | Общество

В молодости казалось, что жизнь бесконечна. Но однажды замечаешь, что вокруг людей много, но знакомых, родных и близких лиц становится все меньше. «Спеша неумолимо, время мчится – сурова и безжалостна судьба», – написал поэт. Мне набежало много лет, и говорю об этом, признаться, без сожаления. Философия бытия такова: в жизни есть начало, есть и конец.
И вот время уносит в своем бурном течении наших учителей. Безусловно, свою дорогу мы выбираем сами, но начало нашего пути закладывается, кроме как семьей, еще и учителями. Они привили нам позитивное мировосприятие, которое зарубежный психотерапевт Э. Эриксон называет базисным доверием. Это главное, что вынесли мы из прожитых лет.
49 дней, как ушла в мир иной Римма Сергеевна Сенглеева. Она запомнилась мне не только как учитель. С семьей Сенглеевых меня связывает личное знакомство. С Юрием Борисовичем мы знакомы с бурного 1990-го. Вот почему мои заметки о его маме Римме Сергеевне не вмещаются в традиционные рамки жанра, ограниченные изложением биографических сведений о человеке и оценки его деятельности.

ИСТОРИЧЕСКОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Римма Сергеевна была представителем поколения, на которое судьба возложила великую задачу собирания и становления национальной культуры, светского образования и просвещения, формирования собственной интеллигенции. Это поколение заложило основы возрождения республики, ее экономики, возвращения калмыцкого народа в исторический процесс цивилизации. Историческая миссия, определившая лицо, дух и ответственность поколения 30-х – начала сороковых годов ХХ века, была выполнена ими, возможно, даже интуитивно, с честью и достоинством, высоким профессионализмом и огромным интеллектуальным запасом.
Сейчас понимаешь, что старшее поколение, которое провело 13 лет в ссылке, у которого были отняты гражданские, политические права, возможности дать профобразование детям, с какой-то особой гордостью воспринимали свою встающую на ноги интеллигенцию. Хотя педагоги довоенных лет, не растерявшие свои качества и навыки, безусловно, выделялись в коллективе. Вели у нас уроки также учителя, пришедшие в школу в сороковые-пятидесятые годы. Это было особое время! Время беспрекословного восприятия педагога! Слово учителя не подвергалось сомнению, даже не обсуждалось. Настолько была сильна вера в его профессионализм, справедливость, порядочность. Педагоги составляли своеобразную элиту общества.

ОСОБЕННОСТИ ВРЕМЕНИ

Вела Римма Сергеевна физику. Вот здесь и вырисовывается интересная картина. С пятого класса у нас по многим предметам сменилось по несколько учителей, да и в начальных классах за четыре года нас учили три человека. Педагогических кадров катастрофически не хватало, и учитель, кроме своего предмета, мог вести и другой предмет, даже не один.
Но на наше школьное счастье, учителя-предметники были сильными. Тогда не было понятия о репетиторстве. Благодаря школьным учителям мы потом и поступили в высшие учебные заведения на разные специальности.
Такая картина характерна и для учеников Риммы Сергеевны из других школ, где она работала. В нашем университете работают, например, кандидат сельскохозяйственных наук Аркадий Бадмахалгаев, учившийся в яшкульской школе. Высокую оценку ее человеческим качествам дает Хонгор Бадмаев, супруг моей одноклассницы Томы Эрендженовой (Тамара Хавляевна получила инженерное образование). Как о высококлассном специалисте отзывается о Римме Сергеевне бывший коллега, ныне доктор педагогических наук, профессор Аркадий Панькин.

ЛИЧНОСТЬ ПЕДАГОГА

Римма Сергеевна оставила в нашей школе добрую память, хотя проработала один год. Картина мира нашего детства и юношества, как сейчас видится, была составлена из интереснейших деталей и подробностей, а они, как известно, порой бывают определяющими. У наших учителей было много общего и свои особенности. Общее, что их объединяло, – профессионализм, а форма подачи уроков и общения с учениками была индивидуальна.
Три учителя физики – Борис Ностаевич Очиров, Римма Сергеевна Сенглеева, Андрей Михайлович Кузнецов – были близки по методике преподавания. Приходили на урок они с одним журналом. Знакомили с темой по физике, словно проводили урок литературы. Римма Сергеевна, увлекшись рассказом, имела привычку присаживаться на краешек стола, что для нас поначалу было удивительно. Но постепенно мы забывали об этом, захваченные интересным изложением темы. У Бориса Ностаевича была любимая фраза: «Что за не теорема?». Андрей Михайлович отбыл в сталинских лагерях долгий срок, был однокурсником великих физиков-ядерщиков. Он выкраивал время и рассказывал что-нибудь о той жизни. Как теперь понимаем, говорил совсем немного.
А Татьяна Боктаевна Гаряева в силу того, что была нашим классным руководителем да еще и завучем, приходила на уроки в рамках классических требований. В десятом классе физику преподавала выпускница вуза по фамилии Кувшинова. Тогда не было предметных кабинетов: все уроки проводились в одном классе, приборы для опытов мы приносили. Позже под кабинет химии и физики отвели один класс, где успели позаниматься и мы.
Думается, что было у всех троих нечто такое, из-за чего их можно назвать физиками-лириками. Их личности формировались воздухом свободы конца пятидесятых – начала шестидесятых годов прошлого победного века.

НЕМНОГО О ЛИЧНОМ

В Чилгир на работу направили Бориса Зургановича Сенглеева, семья которого связана с селом Гашунский. Вместе с его семьей приехала сестра Татьяна, наша одноклассница. Как вспоминает Юрий Борисович, его бабушка, учительница младших классов с довоенным опытом работы Кука Дорджиевна, сказала дочери, что надо ехать помогать брату. И Татьяна, приехавшая с дойной коровой для первенца-малыша, стала ученицей чилгирской восьмилетней (в то время) школы. Кстати, она соединила судьбу с Сергеем Цебековым, который жил на нашем краю села. С Николаем Сенглеевым учился в университете в одни годы, со Светланой Зургановной работал на филфаке.
Фамилия Сенглеевых в районе была на слуху. Дед и бабушка Сенглеевых, Зурган Шагджикович и Кука Дорджиевна, до войны жили в Улан-Эрге. В Сталинградской битве младший лейтенант Зурган Сенглеев получил ранение, после лечения в госпитале был направлен домой. После полного восстановления здоровья должен был вернуться на фронт, но 28 декабря 1943 года вместе с семьей и родными оказался в сибирской ссылке. В книге «На расстоянии памяти», в издании которой я принимал участие, изложена судьба семьи Зургана Шагджиковича Сенглеева.
Все обстоятельства моих отношений с Сенглеевыми были известны Римме Сергеевне, поэтому она относилась ко мне по-особому. Бывало, когда заходил к Юрию в гости, мы с Риммой Сергеевной беседовали. Вопросы ее всегда касались моей семьи, моих публикаций. Она была всегда приветлива. Помню, после выхода книги «Воины из Чилгира» передал ей три экземпляра с расчетом на Юрия и Владимира, которые работали в Москве. В книге есть данные о военной судьбе Зургана Шагджиковича. Он из рода Зюнгар, долгое время входившего как ферма в совхоз «Лиманный», затем «Чилгир». При последующей встрече Римма Сергеевна высоко оценила мой труд.

ГАШУНСКИЙ ДЕСАНТ

В чилгирской школе работал целый педагогический десант из совхоза «Гашунский». Первым назову Бориса Ностаевича Очирова, затем – Екатерину Мануровну Цатхланову, преподававшую биологию (она вышла замуж за чилгирянина Петра Эренценовича Цебекова).
Вспоминается, как переростки (а среди нас учились ребята на 5-6 лет старше, им было уже 16-17 лет) пытались каким-нибудь образом подшутить над учительницей. Когда Екатерина Мануровна писала на доске, кто-нибудь из них громким шепотом говорил: «Идет!». В ответ звучал такой же шепот: «Кто?». И произносилась самая главная новость: «Петя!». Все было отрепетировано, все происходило быстро. Екатерина Мануровна оборачивалась, но все были заняты делом. Сейчас вспоминаешь об этом с улыбкой, а Екатерина Мануровна «розовела» на глазах. Простите нас за неразумные поступки, наши учителя!
Когда окончил школу, работал вместе с гашунцами: учителем физики Анатолием Гаряевичем Бериковым, физруком Анатолием Щалбуровичем Базыровым. Меня библиотекарем взял на работу директор школы Валерий Утнасунович Коркаев, а одноклассника Анатолия Бадмаевича Лиджиева – учителем труда. Когда призвали меня в армию, в школу приехала работать пионервожатой Люба Абушаева, теперь Любовь Алексеевна Микуляева.
***

Прочитав мои воспоминания, кто-то из читателей может подумать, что автор этих строк хочет вернуться в прошлое. На самом деле единственная цель данной статьи – показать, как происходил процесс формирования бытия народа, его менталитета, духовности в 60-е годы. И какую роль в этом процессе играет ставшее историческим поколение, его наследие, оставленное потомкам. Думаю, в будущей «Педагогической энциклопедии Калмыкии» достойное место займет имя учителя-подвижника Риммы Сергеевны Сенглеевой.

Николай МАНДЖИЕВ

Видео