Буддизм в России начала XX века

06-03-2025, 16:49 | История

Конец XIX – начало XX века был периодом активного освоения буддийских идей в культуре России. Этому способствовало множество факторов, рассмотрению которых посвящена обширная литература. На рубеже веков преимущественной областью буддологических исследований становится анализ формирования буддийской духовной традиции в ее живом функционировании и исторической преемственности.

Первое в России систематическое исследование «живой буддийской традиции» было осуществлено в 1880-х годах профессором монгольских языков Санкт-Петербургского университета А.М. Позднеевым, автором книги «Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства». Это скорее этнографическое, подробное описание внешних сторон деятельности ламаистской церкви, ее организации, устройства монастырей, культовой обрядности, монашеских обетов и прочего. Позднее, в начале XX века, ученый опубликовал небольшим тиражом научно-популярную брошюру «Ламайские кумиры, или статуи божеств». В ней весьма кратко и общедоступно излагалась суть учения буддизма, в частности, одного из его позднейших направлений – ламаизма, а основная часть этой работы была посвящена описанию различных разрядов божеств обширного ламаистского пантеона и некоторых предметов храмового богослужения.
В 1890-х годах профессором-арабистом факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета, бароном В.Р. Розеном была основана «новая школа востоковедения». Его учениками были В.В. Бартольд, Н.Я. Марр, С.Ф. Ольденбург и Ф.И. Щербатской. Их главной задачей стало изучение «собственного Востока России», в особенности его мусульманских и буддийских общин. Они подвергли переоценке глубоко укоренившиеся предрассудки в отношении неевропейских обществ и нехристианских религий. Западноевропейские публикации в некоторых случаях представляли тибетский буддизм как пример искажения изначального индийского учения «дикими монгольскими племенами», в других же преподносили его как идеализированную область чистой духовности.
Розен и его ученики признавали важность работ российских неакадемических востоковедов (государственных чиновников, военных, православных миссионеров), но с серьезными ограничениями. Критику вызывали не только неверные методики, но и проявления христианских, европоцентристских и расовых предрассудков. При том, что в русской науке чисто колониальная идеология была представлена чрезвычайно слабо, ученики Розена, олицетворявшие новое поколение в российском востоковедении, в гораздо большей степени, чем их предшественники, ставили под сомнение представления о европейском превосходстве и о непреодолимом различии между Востоком и Западом. Национальная политика царского правительства, по их мнению, не облегчала, а подрывала объединительные процессы, осуществляя практику культурной русификации. В 1910 году Ольденбург в письме сыну отмечал: отказываясь видеть в представителях этнических меньшинств полноправных граждан России, такие ультранационалистические организации, как Союз русского народа, только приближали «конец великой России». Востоковеды позднеимперского периода надеялись через свои исследования и общественную деятельность облегчить интеграцию различных российских этносов в единый народ в рамках существовавших государственных границ, народ, объединенный прежде всего общей историей.
Они утверждали, исходя из своих либеральных взглядов, что лучшим способом интеграции «инородцев» является воспитание в них развитого чувства собственной этнокультурной самобытности, более сознательного отношения к своему наследию. Они активно поощряли появление национально ориентированной интеллигенции среди определенных нацменьшинств, в частности, бурят и калмыков. К концу первого десятилетия XX века Щербатской, создатель Санкт-Петербургской буддологической школы, и его последователи разработали программу исследований, которая способствовала изучению «живых устных традиций» буддизма. К ее реализации они привлекли бурят, приехавших учиться на факультет восточных языков Санкт-Петербургского университета, – Г. Цыбикова, Б. Барадийна и Ц. Жамцарано, ставших впоследствии известными востоковедами, общественными и политическими деятелями Бурятии.
По совету профессора А.М. Позднеева тогда еще студент Г. Цыбиков загорелся идеей отправиться паломником в Центральный Тибет. В немалой степени он был вдохновлен путевыми записками Бааза-багши Менкеджуева, настоятеля известного в Калмыкии малодербетовского Дунду хурула, совершившего путешествие в Тибет в 1891-1893 годах. Полный отчет Бааза багши об этом, составленный на «ясном письме», был опубликован А.М. Позднеевым с его предисловием, переводом на русский и примечаниями в Санкт-Петербурге в 1897 году. Свое знаменитое путешествие в Тибет Цыбиков совершил в 1899-1902 годы.
Плодотворным было путешествие Жамцарано в 1909-1910 годах во Внутреннюю Монголию. О своих занятиях в это время он рассказывал Барадийну в письме от 5 марта 1910 года из монастыря Бадгар. В нем выражено желание собрать материалы по обычному праву монголов: «В отношении записанных обычаев оказывается, что буряты и калмыки опередили других на целые века… Обстоятельное изучение этого вопроса показало бы нашим правителям, как нельзя навязывать имперские законы племенам и народностям, которые имеют свое право, обычное или писаное – безразлично, ибо правовая психика воспитывается веками и развивается в определенном направлении и кристаллизуется как правосознание у разных племен разно. Вычеркнуть то, что является вековым достоянием, результатом определенной эволюции, вычеркнуть одним росчерком пера и вложить взамен нечто случайное или постороннее, чуждое, является нелепостью и вредным во всех отношениях насилием».
В 1917 году Щербатской приступает к созданию систематического исследования знаменитого труда «Второго Будды» буддизма Васубандху – «Энциклопедии Абхидхармы». Абхидхарма – это, если трактовать в самом общем смысле, средство правильного понимания значения сутр (наставлений Будды). Собирая материалы по Абхидхарме самостоятельно, индийский философ IV века Васубандху написал в стихах трактат «Абхидхармакоша», снабдив его своими комментариями. Этот трактат является частью обязательной программы обучения монахов в буддийских монастырях. Щербатской хотел, привлекая лучших из отечественных и зарубежных коллег-буддологов, исследовать историко-культурные закономерности распространения буддизма на материале переводов «Энциклопедии Абхидхармы». Он разработал принципиально новую концепцию перевода буддийской терминологии. В отличие от многих переводчиков Щербатской считал себя обязанным не оставлять нераскрытым ни одного философского термина, и там, где, как и в наших языках, одним и тем же словом передаются в зависимости от контекста разные термины, он предварял перевод долгим исследованием, необходимым для установления терминологии.
В этой работе над терминами, как пишет в своем замечательном эссе «Посланник вечной истины» А.Ш. Кичиков, были востребованы познания Б. Боваева (Боован Бадма), двенадцать лет проведшего в Брайбуне, самом большом из «желтошапочных» монастырей Тибета, расположенном в западных окрестностях Лхасы. Боован Бадма приехал в Петроград в начале осени 1917 года для продолжения учебы и проведения исследований в области высшей математики, астрономии и ряда других предметов. Здесь он вошел в круг известных востоковедов столицы. Как всесторонне развитая, выдающаяся личность Боован Бадма был превосходным знатоком буддийской религии и философии, тибетологии, тибетской медицины, астрологии, математики, астрономии, санскрита и индо-тибетской поэтики. Он был первым калмыцким буддийским монахом, кому была присвоена высшая тибетская буддийская степень лхарамба. В статье о нем под красноречивым названием «Калмыцкий «Леонардо да Винчи» А. Борманджинов поясняет: лхарамба считается пятикратным доктором, т.е. доктором философии в пяти различных областях науки. Эта степень может быть присвоена только в Лхасе после успешного публичного диспута (защиты) в присутствии тысяч монахов и назначенных экзаменаторов и оппонентов. Он умер, едва достигнув 37 лет: погиб под колесами трамвая в Петрограде в октябре или в начале ноября 1917 года. Согласно Щербатскому, самому известному российскому индологу и буддологу XX века, Боован Бадма посвятил свою диссертацию анализу научных трудов Нагарджуны, легендарного индийского буддийского монаха-философа и основателя школы мадхьямика (Срединного Пути). Его вклад в буддологию Щербатской отметил в лекции, прочитанной при открытии первой буддийской выставки в Петрограде 24 августа 1919 года: «В средние века Индии великий буддийский философ Нагарджуна написал небольшой трактат против единобожия, где опровергает его и указывает на все логические его несообразности. Это сочинение послужило примером для целого ряда позднейших сочинений, направленных против единобожия, появлявшихся вплоть до наших дней. Наш соотечественник калмык лама Боваев, столь трагически погибший недавно в Петрограде, написал на тибетском языке сочинение, в общем повторяющее аргументы Нагарджуны, но развивающее и дополняющее их».
Ученик Щербатского Оттон Розенберг также исходил из того, что лингвистически точный перевод буддийских текстов отнюдь не гарантирует правильного понимания их содержания. Он предложил наиболее радикальный пересмотр методологических и теоретических подходов к изучению буддизма. Особым недостатком европейской будддологии, по Розенбергу, являлось то, что «меньше всего мы знаем современный буддизм – о нем как-то умышленно забывали. А на самом деле это, казалось бы, именно наиболее доступный и близкий материал». По его мнению, в исследовании буддийской философии следует использовать обратный порядок изучения и интерпретации материала – через знакомство с современными формами постепенно восходить к древности.
Наиболее значительной попыткой в плане реализации программы Розенберга (после преждевременной смерти своего ученика эту программу продолжил развивать Щербатской) стало создание Института изучения буддийской культуры (ИНБУК), основанного как часть АН СССР и просуществовавшего с 1927 по 1930 год. Одной из его тем стало комплексное исследование «Энциклопедии Абхидхармы». Школа Щербатского стала жертвой кампании против буддизма, начавшейся в 1930 году. Большинство его последователей погибло во время сталинских репрессий.

Августа Джалаева, Галина Цапник (Продолжение следует)

Видео