Рецидив прошлого

15-02-2016, 14:47 | История

Руслан Мельников напечатал в "Российской газете - Неделя" (№262 от 19.11.15) очерк о Тимофее Кутыгине, представленном в июле 1944 года к званию Героя Советского Союза. Заслуженную награду ветеран не получил до сих пор, почему журналист и озаглавил публикацию "Героическим ожиданием".
Я позвонил Кутыгину, чтобы поделиться мнением об очерке. Он его не читал, но живо заинтересовался им. На мой вопрос, получает ли "РГ - Неделю", ответил утвердительно, заметив, что нужный номер ему как раз не доставили.
Я взял еженедельник и поехал к нему. После подобающих приветствий и знакомства с публикацией Тимофей Яковлевич коснулся в состоявшейся затем беседе статьи "Калмыцкие формирования вермахта", помещенной в энциклопедии "Сталинградская битва", изданной под эгидой правительства Волгоградской области. Он был гостем торжеств, посвященных годовщине разгрома немецких войск под Сталинградом, где ему подарили эту энциклопедию.
- Статья неприятно поразила, сказал он, от нее повеяло знакомой практикой советских времен, когда, подгоняя отдельные факты под нужную установку, пытались делать обобщающие выводы. Война не обходится без дезертиров и предателей, но разве можно на этом основании бросать снова тень на имя народа, который наравне с другими народами
мужественно сражался с врагом?
Военные сводки тех лет требуют строгого изучения, продолжал ветеран, тем более нельзя полагаться на данные противной, немецкой, стороны, иначе борьба с искажениями истории теряет всякий смысл. Кутыгин говорил с болью и возмущением:
- Почему молчат историки, давно следовало дать ответ авторам недобросовестной статьи, ведь книга вышла пятым изданием?
По словам Тимофея Яковлевича, он не раз делился этими мыслями на различных встречах, в том числе на "круглом столе" в редакции одной из республиканских газет.
Ветеран прав: статья написана не только в худших традициях советской историографии, но и отличается неуместной предвзятостью. Цитирую с принятыми в энциклопедии сокращениями: "В авг. - сент. 1942 нем. развед. органы абвера на временно оккупированной территории Советской Калмыкии сформировали из числа националистов, реакционно настроенных авторитетов буддийского духовенства, дезертиров, конокрадов и др. уголовного элемента антисоветские националистические банды, которые по указанию фаш. захватчиков препятствовали нормальной эвакуации скота и др.
имущества колхозов и совхозов в глубь страны, проводили активную карательную деятельность".
Не трудно заметить, данные строки стилистически, местами же почти дословно повторяют обвинения, предъявленные калмыцкому народу в указе Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1943 года, к слову, признанном соответствующими актами СССР и Российской Федерации преступным и незаконным. Дело в том, что автор статьи (имя его не обозначено) слепо следует докладным запискам партийных функционеров тех лет, которые сыграли немалую роль в ликвидации республики и выселении народа.
Так, утверждение о наличии националистов, конокрадов в составе указанных банд не более чем дань советской риторике. Изменники руководствовались не националистическими идеями, а прежде всего стремлением выжить.
Информация об участии в этих бандах "реакционно настроенных авторитетов буддийского духовенства" страдает неточностью. Буддийские конфессиональные структуры в Калмыкии были разгромлены еще в ЗО-е годы, к началу войны в республике не имелось ни одного действующего хурула, сотни служителей были репрессированы и приговорены к различным срокам заключения. Осенью 1942 года немецкие власти открыли несколько молельных домов на территории оккупированных улусов. Службу в этих домах вели около десятка с небольшим бывших гелюнгов, которые и фигурируют в советских и немецких документах.
Что касается эвакуации скота, то ее сорвал первый секретарь обкома ВКП (б) П. Лаврентьев. Именно он, все ожидая указаний, на самом деле избегая ответственности, не позволил главам хозяйств начать своевременную эвакуацию скота, сельхозтехники и другого имущества.
Так, в Западном улусе эвакуацию скота начали 31 июля 1942 года. Немецкие передовые группы в это время находились в 16 километрах от Башанты, улусного центра. И вражеские подразделения без усилий перехватили 17 тысяч голов скота. В Яшалтинском улусе не успели эвакуировать почти 80 тысяч голов скота.
7 августа 1942 года, когда немцы уже оккупировали западные и часть северных улусов, Лаврентьев распорядился прекратить в Приютненском улусе эвакуацию скота и начать уборку урожая. Как следствие, в руках захватчиков оказалось свыше 148 тысяч голов скота (116 тысяч 324 овцы, 1 832 лошади, 28 тысяч 260 голов КРС, 1 637 свиней). Такое распоряжение последовало в отношении и других улусов.
Немецкие моторизованные группы, по свидетельству самого Лаврентьева, догнав стада, разгоняли безоружных погонщиков и заворачивали скот обратно.
В результате вражеские части захватили почти 714 тысяч голов скота, 711 тракторов, 410 комбайнов, а также десятки автомашин, которых пришлось оставить из-за отсутствия горючего. Немцам достались миллионы пудов хлеба, тонны шерсти и кожсырья. Об ошибках Лаврентьева открыто говорили участники пленума обкома ВКП (б) в феврале 1943 года. И что же? Собственную преступную нерасторопность он списал на других работников и бандитские группы, состоявшие, по его мнению, из "бывших кулаков, духовенства, белоэмигрантов, уголовных элементов".
В энциклопедии настойчиво утверждается, что часть 110-й кавдивизии, "оказавшись в окружении, перешла на сторону врага". Это домысел, основанный на слухах и подхваченный, видимо, со слов особистов отдельными военачальниками. Сохранившиеся документы подтверждают, что бойцы дивизии летом и осенью 1942 года смело сражались с врагом сначала на берегах Дона, а позже в составе Северной группы войск Закавказского фронта. В ноябре 1942 года подразделения дивизии перешли в наступление и в ходе боев освободили населенные пункты северного Ставрополья, западных улусов Калмыкии и восточных районов Ростовской области. Характерно, что составители энциклопедии не сумели документировать указанное утверждение, как и не нашли возможным упомянуть павшего в боях на Дону бронебойщика Эрдни Деликова, посмертно удостоенного звания Героя Советского Союза. Известно, что в 1941-1943 годах дезертировали и уклонились от службы в Красной Армии 1 миллион 666 тысяч 871 человек. Дезертиры и уклонисты нашлись и среди калмыков. Они укрылись в малодоступных местах и жили за счет воровства и грабежа мирного населения.
"Вопрос о бандитизме в Калмыкии, отмечал Лаврентьев, сильно раздут" и сообщал о действиях "от 3 до 5 бандитских групп общей численностью 150-200 человек". Как докладывал врио начальника Астраханского УНКВД Лукьянов, среди дезертиров скрывались люди разных национальностей. В порядке информации замечу, что в 1943 году в Орджоникидзевском (Ставропольском) крае действовали 88 бандгрупп (3 316 человек), в Краснодарском крае - 303 группы (2 985 человек).
На оккупированных территориях немцы сразу же стали создавать местные органы власти, полицейские структуры, различные "отряды самообороны", национальный состав которых в полной мере отражал спектр населения республики. В сентябре 1942 года им удалось сформировать первый из двух калмыцких эскадронов. "Бойцы эскадрона зарекомендовали себя как храбрые разведчики и хорошие бойцы, стоявшие на четких антисоветских позициях, пишет автор указанной статьи, поэтому опыт создания подобных подразделений был продолжен". Источник характеристики - пропагандистские публикации фашистов. "Калмыцкий эскадрон, сражаясь плечом к плечу с германскими частями, не раз доказывал свою храбрость и отвагу в борьбе против большевистских угнетателей", - сообщала газета "Свободная земля", издававшаяся немцами в Элисте. Между тем в первом же боевом столкновении эскадрон был разбит.
Составители энциклопедии нередко путают наш народ с бойцами названного эскадрона: "Штаб партизанского движения на Южном фронте зафиксировал 628 случаев задержания калмыками сов. разведчиков на участке сов. 51-й армии с последующей передачей их в руки нем. контрразведки". Во-первых, следовало бы разобраться в происхождении самой этой информации, известно, однобокостью страдали не только немецкие, но и советские источники. Во-вторых, нужно учесть, что на оккупированной территории Калмыкии советским частям кроме немецких войск и пресловутых "калмыцких эскадронов" противостояли 3 туркестанских батальона, 2 полка "донских казаков", запорожский легион и конные отряды полицейских из Орджоникидзевского края.
Сведениями о том, что в ноябре 1942 года на стороне немцев действовали 4 калмыцких эскадрона, автор статьи обязан Й. Хоффману, автору книги "Немцы и калмыки. 1942-1945" (Фрайбург, 1974), основанной на немецких военных донесениях. О научной добросовестности и идеологической приверженности данного исследователя может свидетельствовать следующее положение из его книги. Ссылаясь на генерал-лейтенанта фон Зоденштерна, он писал, что осенью 1942 года немцам удалось "убедить весь калмыцкий народ в занятых и незанятых районах в том, что немецкие солдаты пришли в этот край как друзья, защитники и освободители калмыцкого населения". Соответственно звучал вывод: "можно без преувеличения сказать, что немецкий солдат встретил полное доверие и активную поддержку со стороны калмыков". Нарисованная картина настолько далека от действительности, что не требует комментария.
Тем не менее автор статьи, развивая положения Хоффмана, уверенно заявляет, что "калмыки первыми из всех восточных союзников Германии официально получили признание, и немцы придали калмыцким формированиям статус союзной армии".
Общая численность граждан СССР и эмигрантов, служивших в составе войск вермахта, войск СС, полиции и военизированных формирований, составляла до 1,2 миллиона человек (в том числе до 700 тысяч славян - 380 тысяч русских, 250 тысяч украинцев и 70 тысяч белорусов, представителей балтийских народов - до 300 тысяч, представителей тюркских, кавказских и других народов - до 200 тысяч человек).
Численность Калмыцкого кавалерийского корпуса, созданного немцами в июле 1943 года из различных "отрядов самообороны и разведки", полицейских и военнопленных, в разные периоды составляла от 2,5 тысячи до 3,5 тысячи человек. Говорить об этом соединении, если только не в пропагандистских или обвинительных целях, как о союзной немцам армии,
представляется несерьезным, что не снимает необходимости тщательного изучения истории данного формирования.
Отступая, немецкие части угнали с собой сотни граждан республики. Только из поселка Яшкуль такой участи подверглось, по меньшей мере, несколько сотен человек, которые в статье однозначно представлены как лица, сотрудничавшие в период оккупации с врагом и опасавшиеся преследования со стороны советской власти.
Обращает на себя внимание тот факт, что из всех представителей народов, которые по тем или иным причинам сотрудничали с немцами, отдельных статей в энциклопедии удостоились лишь калмыки и украинцы.
Нельзя также не заметить, что в энциклопедии не нашли отражения монографии и статьи калмыцких историков В.Б. Убушаева, К.Н. Максимова, У.Б. Очирова, С.А. Гладковой, посвященные указанной теме.
Такая избирательность не может красить издание, претендующее на научную полноту исследования, тем более, что "калмыцкие формирования вермахта", как это признают составители энциклопедии, приняли в Сталинградской битве косвенное участие, действия же Калмыцкого кавалерийского корпуса относятся к другим периодам войны.
Разумеется, не может быть и речи о том, чтобы оправдывать действия изменников, сотрудничавших с врагом, но изучение этой острой темы должно быть предельно объективным и не носить характер этнического обвинения.
В российской научной литературе подробно исследовано, что коллаборационизм советских граждан был порожден не столько симпатиями к фашистской идеологии и гитлеровской Германии, сколько теми социально-политическими и национальными условиями в СССР, которые были созданы сталинским режимом.
Так, в августе 1942 года Калмыкия оказалась совершенно открытой для наступления немецких войск. Небольшой сводный отряд, выделенный прикрывать Элисту, отступил после единственной стычки с врагом. Можно понять растерянность простых граждан, в одночасье оказавшихся под властью оккупантов.
Статья "Калмыцкие формирования вермахта" не отвечает требованиям, предъявляемым к энциклопедическим изданиям, более того, по характеру содержания является не чем иным, как рецидивом сталинского подхода к вопросам истории и межнациональных отношений. Попытка втянуть общество в неконструктивное обсуждение тех или иных вопросов прошлого не должна проходить мимо внимания общественности и государственных органов.
15 февраля этого года Т.Я. Кутыгину исполняется 94 года. За его спиной жизнь, отданная земле и людям родного края. Несмотря на солидный возраст, он сохранил силы, круг его общественных интересов по-прежнему широк. Он один из тех людей, кто на деле осуществляет связь поколений.
Я провел небольшой опрос. Мнение было единодушным, Тимофей Яковлевич Кутыгин достоин звания Героя Калмыкии, верным которой остается все эти годы. Согласитесь, прекрасная возможность воздать должное замечательному человеку и отважному воину.
Также нужно рассмотреть возможность присвоения звания Героя Калмыкии всем уроженцам республики, представленным в годы войны к званию Героя Советского Союза, но по разным причинам так и не удостоенных этой награды.
Нам необходимо подготовить тематическую энциклопедию об участии граждан Калмыкии в Великой Отечественной войне и вкладе в победу над врагом. Научные монографии зачастую остаются малодоступными для широких кругов читателей.
И еще. Отдельные авторы пишут о "синдроме вины", переживаемом нашим народом. Это неверно, не бывает виновных народов, ибо народ - это объединение людей чести и долга.

Василий ЦЕРЕНОВ
На снимке: Т.Я. Кутыгин с Д.Н. Натыровой, участницей Сталинградской битвы. 1975 г.

От редакции:
Мы отдаем дань уважения соседям-волгоградцам за то, что в городе на Волге появились улицы Элистинская, Калмыцкая, им. Геннадия Лячина, им. Гари Хохолова.
Спасибо за добрую память.

Видео