«ДЖАНГАР» – забытая любовь Марины Цветаевой

15-09-2020, 15:00 | Культура

Стихотворение Пушкина «Калмычке» обрело большую известность в мире. Помимо мэтра русской литературы, многие ярчайшие представители интеллигенции были близко знакомы с нашим народом.
В этой статье мы расскажем, как поэтесса Марина Цветаева через французский язык прониклась глубинами калмыцкого духа.
Приводим воспоминания народного поэта КАССР Семена Липкина:
– ...Зимой 1940 года я (авт. – Семен Липкин) познакомился с Мариной Цветаевой. Поводом для знакомства было то, что Цветаевой поручили отредактировать французский перевод одной из песен «Джангариады», сделанный с моего перевода. Марина Ивановна сказала:
– Французский язык не так приспособлен, как русский, к тому, чтобы передать всю вашу азиатскую орнаментику, аллитерации и прочее. Наш француз вообще не рифмует. У вас размер такой же, как в подлиннике?
– Чтение подлинника мало что дает. В исполнении сказителя, джангарчи, иные гласные редуцируются, иные растягиваются. Я записывал со слов сказителя.
– Что такое Эрлик-хан?
– Судья умерших, владыка ада, соответствует индийскому Яме.
– Халвынь?
– Халвинг. Головной убор замужней женщины.
– Вроде наших хористок в кокошниках?
– Нет. Этот убор в быту и сейчас.
– Чиндамани?
– Три драгоценных талисмана, которые на берег ежедневно выбрасывает океан Бумба.
– Океан, как я поняла, священный, а словцо какое-то детское: «Бумба». Мне не очень по душе наш способ перевода.
Думаю, что словарь кочевничьего эпоса должен быть более прост, груб.
Я возразил:
– Калмыки, действительно, раньше кочевали, образ жизни их и сейчас прост, но они вовсе не грубы. Расскажу вам один случай.
В глубине степи, в слабо освещенном клубе, я слушал песнь эпоса. С помощью домбры ее исполнял джангарчи, еще не старый. И вдруг он заснул. Зал затих. Тишина длилась несколько минут, пока сказитель не запел снова. Потом я спросил у своего спутника, драматурга Баатра Басангова:
– Что же произошло?
Он мне объяснил: сказитель дал знак слушателям, что светлые, сладостные звуки эпоса перенесли его на мгновенье в нирвану, то есть он, человек, стал Буддой. Слушатели его поняли и тоже заснули, как бы удаляясь из нашего иллюзорного в мир истинный, вечный.
Серо-голубые выпуклые глаза Марины Ивановны вспыхнули:
– Вот чудо...
Какие эмоции переполняли поэтессу, нетрудно догадаться.
Восхищение Марины Цветаевой тонкостью старинного ойратского произведения могут оценить только носители калмыцкого духа и языка. Сакральность эпоса, как нам сказали джангароведы-исследователи, теряется при переводе на другой язык, поэтому в полной мере осознать силу эпоса можно только на языке оригинала, но даже люди, не знакомые с нашей культурой, очень высоко оценили ойратское национальное достояние. Не пора ли теперь наследникам калмыцкого духа об этом подумать?

Арман КАРМАНОВ,
(на основе воспоминаний и художественной обработки С. Липкина)

Видео