В свете новой сценографии Бориса Манджиева

11-01-2021, 16:38 | Культура

Взяться за перо театроведа подвигла постановка оперы «Калмычка» А. Манджиева, премьера которой состоялась осенью 2019 года. Вместе с тем не будем называть наш отзыв рецензией, хотелось бы просто поделиться впечатлениями от увиденного и услышанного в 77-летие скорбной даты в истории народа. Представленная вниманию зрителя «опера-мюзикл» являет собой музыкальный микс, и надо быть профессиональным музыковедом, чтобы в полной мере и обстоятельно оценить произведение… Запоминается мастерски аранжированная народная музыка, используемая в контексте хорового и сольного пения в сопровождении симфонического оркестра. В синтезе пространственно-временных видов искусства создана музыкальная драма, посвященная депортации калмыцкого народа.

Тема сибирской ссылки, высоко взятая в песне Аркадия Манджиева «Сиврин дун» 1990-х годов запоминающейся глубиной образного воплощения, обретает здесь широту оперной постановки в органичной полифонии музыкальных жанров. Драматический пафос сюжета о насильно высланном народе расширен и углублен в спектакле, думается, открывшем еще одну тональность в сочинительском даре композитора. Вместе с тем несомненный успех постановки оперы-мюзикла «Калмычка», посвященной судьбе народа, не был бы столь впечатляющим, не будь инновационной режиссуры Бориса Манджиева. Музыка была органично переложена в сценическое пространство спектакля.
Говорить о сцене приходится условно, ее просто нет, поскольку театральное действо оперы «Калмычка» вынесено из помещения в трехмерное пространство монументального изваяния Эрнста Неизвестного «Исход и Возвращение». Произведение знаменитого автора, символизирующее драматическую судьбу калмыцкого народа, знаково входит скорбной нотой Памяти в городской ансамбль столицы Калмыкии. Архитектоника сооружения, взывающего к памяти о жертвах сталинских репрессий, монументальна и многопланова в пространственном решении не только скульптурного образа, но и его обширной окружающей сферы. Ансамбль мемориала объемлет такие символические элементы, как железнодорожная платформа с вагоном товарного поезда внизу – начало скорбного пути калмыков, спиралью ярусов поднимающегося на вершину холма. Знаковым венцом драмы репрессированного калмыцкого народа воспринимается многофигурная композиция.
Скульптурный образ прочитывается в выразительной символике боли, отчаяния и надежды. Монументальная пластика произведения Мастера представляет в объеме обширное предметное поле, трансформируемое в импровизированную сценическую площадку спектакля «Калмычка». Пространство в постановке освоено в ярусной трактовке театрального действа, последовательно перемещаемого снизу вверх по диагонали движения. Зритель, находясь на уровне первого яруса сцены вместе с хором и оркестром, провожает товарные вагоны в скорбный путь. Сцена прощания получает дальнейшее развитие в спирали дороги, охватывающей перипетии истории выселения, раскрываемой в движении к памятному изваянию. «Исход и Возвращение» в динамике вознесения объемлет художественный образ, органично входящий в театральное действо. Это выразительно выявлено и подчеркнуто в творческом замысле спектакля «Калмычка» режиссера Бориса Манджиева, органично синтезирующем музыку, театр и изобразительное искусство.
В пространственном решении спектакля монументальное произведение Эрнста Неизвестного выступает символом огромных жертв тоталитарного режима. Объемна знаковая сценография спектакля о страданиях и противодействии Злу, перевоплощаемых в сострадание. Оно одухотворяет взаимоотношения людей, во многом воспринимаемое продолжением философской полемики, ранее найденной в спектакле «Я – Будда» в постановке автора Б. Манджиева. В талантливой режиссуре спектакля «Калмычка» движение вверх углубляет, расширяет и наполняет смыслом театральное действо в выразительной пластике монументального пространства Э. Неизвестного. Трехмерна его структура: железнодорожная платформа с товарняком, в которых перевозили депортированных к месту ссылки; холм, по которому спиралью очерчена дорога скорби, и, наконец, сам памятник в выразительной символике образа народа, пострадавшего в политических репрессиях 1943-1956 годов. Прочувствованное в выразительной режиссуре Бориса Манджиева пространство монументального произведения становится сценическим полем музыкального спектакля «Калмычка».
Осознано в интуиции обращение автора к пластической символике движения в пространстве, охватывающем действо спектакля. Новацию в современной сценографии, объемлющей основы изобразительного искусства, предваряют творческие поиски авторов, очерчивающие путь от реализма к композиции старокалмыцкой живописи.
В ярусной оси построения полотна воспринимаются эпические полотна народного художника РСФСР Гаря Рокчинского «Мать-земля родная», «Джунгария», «Љањєрин љиндмн» и другие, знаковые для изобразительного искусства Калмыкии. Параллелью пространственным исканиям художников является современная режиссура Бориса Манджиева, ушедшего от традиционной статики сцены к динамике развертываемого вверх сценического пространства. В творческом вдохновении им пластически выразительно осмыслена тема стоицизма духа, одухотворенного верой в будущее. Таков концепт причинно-следственной связи Бытия, детально разработанный в философии вероучения и обоснованный в иконографии буддизма. Композиционный канон, выстраивающий вертикальную ось изображения как вектор просветления сознания, в живописи и сценографии обретает полноту символической выразительности Пути в пространстве Бытия народа.
Светлана Батырева,
искусствовед

Видео