Ключ, который оставил нам Баатр Басангов

18-02-2021, 14:53 | Культура

Василий Церенов


В этом году мы отмечаем 110-летие писателя


«Книги имеют свою судьбу», ‒ говорили древние. И это так. В непростой судьбе калмыков одной из выдающихся книг явилось издание песен эпоса «Джангар» на русском языке, выпущенное Гослитиздатом в 1940-м году. Книга эта ‒ плод творческого содружества калмыцкого писателя Баатра Басангова, поэта Семена Липкина и художника Владимира Фаворского. Благодаря их таланту, редкому мастерству и самоотверженности она стала вехой в истории не только калмыцкой, но и российской культуры.
Александр Фадеев, обращаясь в ЦК ВКП(б), писал, что эта работа заслуживает высоких наград. Не получилось. Случилось другое: читатели огромной страны были покорены духовным обликом народа, представшим со страниц книги. В этот мир благородных помыслов, безупречной чести и правды нельзя было не влюбиться. «Размахом, мощью и высокой культурой взглядов, ‒ отмечал писатель Петр Павленко, ‒ поэма напоминает лучшие произведения древнегреческой эпики». И, к слову, был недалек от истины. Реалии культурных взаимосвязей евразийских народов широко отражены в эпосе.
Творческое содружество названных лиц, объединяющей фигурой которого стал Басангов, – это тот счастливый случай, когда судьба, словно в награду, сводит в одно время и в одном месте нужных людей. Такое бывает редко.
Баатра Басангова мы привычно называем в кругу национальных имен, которыми по праву гордимся. Вместе с тем его творческая деятельность отличается от коллег, писателей, не только литературной известностью и культурной востребованностью, но и возрастающей с течением времени общественной значимостью.
Дело не только в том, что его талант высоко ценили Максим Горький и Александр Фадеев, что само по себе, конечно, имеет важное значение. Басангов прожил жизнь, отданную до последнего дыхания собственному народу. В этом отношении у него был прекрасный учитель ‒ Нимгир Манджиев, который смысл жизни также видел в общественном служении.
Недруги обвиняли Басангова в том, что он в своем творчестве замалчивает социалистические преобразования в республике, отдавая предпочтение явлениям и событиям прошлого. Отдельные авторы, не стесняясь, публиковали граничащие с уличной грубостью эпиграммы, что он со сборником «Правда минувших лет» безнадежно отстал от времени. Секретари Калмыцкого обкома ВКП(б) открыто вменили ему пособничество буржуазным националистам, «оплевавшим историю калмыцкого народа». Травля была ожесточенной.
Не реагировать на подобные инсинуации было трудно. И все же Басангов, пытаясь связать в неразрывную нить культурное наследие народа, старался не отвлекаться от работы.
Деятельность Басангова по переводу песен «Джангара» на русский язык, постановке вопроса о 500-летии циклического сложения памятника, подготовке и проведению всесоюзного празднования эпоса носит в истории национальной культуры этапный, основополагающий характер.
Василий Казин, поэт рабочей темы, с которым в августе 1935 года Гослитиздат подписал договор о поэтическом переводе калмыцкого эпоса, просто не справился с работой. Басангов сам разыскал Семена Липкина и уговорил о совместной работе над переводом песен «Джангара».
Он сумел найти в Москве и Элисте сторонников, моральная поддержка и реальная помощь которых обеспечили успех предпринятого им начинания. 24 ноября 1939 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление о праздновании 500-летия калмыцкого эпоса «Джангар»:
1. Разрешить СНК Калмыцкой АССР провести в мае 1940 года 500-летний юбилей калмыцкого народного эпоса «Джангар».
2. Поручить СНК Калмыцкой АССР совместно с Союзом советских писателей СССР и Комитетом по делам искусств при СНК СССР разработать и утвердить план проведения юбилея.
3. Поручить Президиуму Союза советских писателей СССР созвать юбилейный пленум Союза писателей в городе Элиста с постановкой докладов о «Джангаре».
4. Предложить Академии наук СССР и Гослитиздату РСФСР издать ко дню юбилея эпос «Джангар» на калмыцком и русском языках.
Липкин говорил, что у него хранилась выписка постановления, подписанная Сталиным. По его словам, перед принятием документа Басангова пригласили в ЦК ВКП (б) и спросили о научной обоснованности юбилейной даты памятника, а также о том, в чем видит значение его празднования. Басангов ответил, что в 40-х годах XV века народы Западной Монголии, где тогда жили предки калмыков, переживали исторический подъем, с чем специалисты связывают становление эпоса. Что касается второго вопроса, то празднование поэтического творения калмыков, малочисленного народа, сказал он, как раз станет ярким подтверждением проводимой партией ленинской национальной политики.
В сентябре 1940 года в Элисту съехались виднейшие писатели страны во главе с Александром Фадеевым, который вдохновенно говорил о жизненной силе калмыцкого эпоса. Давид Кугультинов, тогда восемнадцатилетний поэт, вспоминал, что, общаясь с гостями праздника, почувствовал себя старше на несколько лет.
Праздник эпоса обернулся событием огромной значимости. Впервые калмыцкая культура, разорвав замкнутые пределы существования, столь полно и убедительно предстала перед страной и мировым сообществом. Нужно отдать должное Липкину и Фаворскому, вложившим в этот труд весь жар сердца и благодатный творческий опыт.
Блестяще изданные книги «Джангара», яркое празднование эпоса, братское внимание народов СССР придали мощное развитие национальному самосознанию калмыцкого народа. Люди испытали чувство гордости за свой народ и его славный эпос. Виктора Шкловского восхитило, что в каждом доме, чабанской юрте книги «Джангара» хранили как национальную реликвию.
Расскажу об опыте сотрудничества Басангова с Фаворским, которого ему с Липкиным сначала удалось увлечь эпосом, а позже и отстоять как художника издания.
В июне 1939 года Фаворский в течение нескольких недель собирал в Калмыкии материал для работы над эпосом. Он тщательно изучал образцы буддийского искусства, национальной одежды, изделий по металлу, деревянной резьбы, бытовой утвари. Искал и находил в жизни прототипов героев эпоса.
В августе того же года Басангов писал Нальджи Гаряеву, председателю Совнаркома Калмыкии (черты которого, к слову, Фаворский отразил в образе Савара), что после возвращения художника из Элисты в Москву постоянно занят с ним. Приходится решать различные вопросы, связанные с особенностями кочевой культуры, боевого вооружения, обычаями и традициями народа. В музеях и библиотеках обнаружили немало сведений по нужной теме, но Фаворский остается неудовлетворенным, собирается посетить Оружейную палату и выставку китайской живописи в Ленинграде.
Отвлекаясь от письма, замечу, что в Оружейной палате Фаворский зарисовал средневековый шлем специфической формы, артефакт, обозначенный в описи как «шапка колмыцкая болшая». В таком шлеме художник изобразил Савара, одного из ярких героев эпоса. (Реконструкцию этого шлема недавно осуществили новосибирские историки во главе с Леонидом Бобровым.)
Далее в письме Басангов коснулся очень важной темы. Из его сообщения следовало, что он провел ряд консультаций с известными художниками, которые советуют работу над памятником джангарчи Ээлян Овла поручить молодому, но талантливому скульптору Алексею Зеленскому. Можно только сожалеть, что в силу разных причин не удалось реализовать эту перспективную идею. По словам Ивана Шаховского, Фаворский высоко ценил художнический дар Зеленского, который, в частности, является автором памятника Велимиру Хлебникову.
Басангов также сообщил, что Фаворский готов взять стажером в свою мастерскую калмыцкого художника Ивана Нусхаева, который может быть полезным мастеру и в его работах о Калмыкии. «Думаю, такой любезностью надо воспользоваться», ‒ делился мнением Басангов. И вновь приходится сожалеть, что благородный замысел не удался. В 1942 году Нусхаев пал жертвой доносов своих коллег.
Нельзя не заметить, что Басангов полностью разделял творческую требовательность Фаворского, доверяясь его вкусу и опыту жизни. Также он работал и с Липкиным, который не раз отмечал, что многим обязан Басангову: «Если бы не он, я бы так не смог перевести «Джангар». Он сидел буквально над каждой строчкой перевода. То восхищался, что меня подбадривало, то поправлял ‒ это не то, не наше».
Баатр Басангов ‒ это национальное явление. В немыслимо короткий срок он сумел увлечь своей идеей множество людей, добиться важного государственного решения и вместе с выдающимися соратниками создать труд, навсегда вошедший в художественное сознание нации.
Сегодня, раскрывая книгу эпоса, мы, словно вооруженные заветным ключом, открываем прекрасный мир поэзии, высоких духовных устремлений, который сообщает нам жизненные силы и вдохновение. И, когда вчитываемся в бесценные строки, эпос, проявляя чудесное свойство, рождается снова, обретая жизнь в контексте наших дней. Именно об этом мечтал и за это боролся Басангов.
Что касается собственного художественного творчества, то он также проявил себя как непревзойденный мастер. Рассказ «Черный джолум» по силе выразительности остается одним из ярких произведений калмыцкой прозы. В лучших его пьесах живет душа калмыцкого народа. Герои драматурга, мудрые и веселые, лукавые и недалекие, вот уже много десятилетий сопровождают нас. И, встречаясь с ними, мы каждый раз убеждаемся в конечном торжестве добра и правды, любви и мужества.
Жизнь и деятельность Баатра Басангова ‒ это судьба подвижника, обусловленная вызовом времени и истории. Зурсн зура ‒ предначертание жизни, ‒ так прежде говорили калмыки. Басангов понимал это как личный долг перед народом.
Все остальное зависит от нас, от нашей верности национальным ценностям, способности умножить имя и наследие народа.

Примечание. В 1993-м году руководство республики попыталось имя драматурга отлучить от театра. Это была пустая затея, драматургия Баатра Басангова составляет основу калмыцкого театрального искусства. Несмотря на обращения культурной общественности, несправедливость была устранена лишь в 2011-м году. В порядке справки также замечу, что в последний раз книги писателя издавались в 1981-м году.

На снимке слева направо:
Алексей Новиков-Прибой, Петр Павленко, Мукебюн Басангов, Баатр Басангов, Улан Лиджиева.
Москва, декабрь 1940 г.

Видео