Калмыцкие встречи Петра I

10-12-2022, 09:33 | История

В конце ноября Президентская библиотека совместно с Институтом восточных рукописей РАН провела международную научную конференцию, посвященную 350-летию Петра I. В работе конференции принял участие писатель Василий Церенов, сокращенный до¬клад которого предлагаем вниманию читателей.

Калмыки часто упоминались в письмах и указах Петра I. Отряды калмыцкой конницы участвовали во всех его военных начинаниях.
Активным сподвижником Петра I был калмыцкий правитель Аюка-хан (1642‒1724), опытный и дальновидный политик. В 1696 году он, получив предписание царя об участии в походе на Азов, распорядился отправить трехтысячный полк конницы. А. С. Пушкин как раз отмечал успешные действия этих воинов.
После взятия Азова Петр I, наградив воинов, приказал оставить в крепости в составе русских полков 400 калмыцких конников, которые впоследствии успешно отражали турецкие набеги.
Это была очень важная победа. С овладением названной крепости русские вышли к Азовскому морю, хотя до превращения России в морскую державу было еще далеко. Керченский пролив находился в руках у Турции. Предстояла нелегкая борьба за выход к Черному морю, за право пользоваться проливами.
Здесь следует отметить, что в свое время публикация подготовленной Пушкиным, но не завершенной им «Истории Петра», содержащей множество сведений о калмыках, вызвала у читателей взрыв интереса к личности российского монарха.
«В сие время, ‒ писал Пушкин, ‒ Петр назначил тридцать пять боярских и дворянских детей, которых и отослал в чужие края для изучения инженерству, корабельному искусству, архитектуре и другим наукам». Позже стали посылать учиться и купеческих детей.
Окончивших учебу царь любил сам экзаменовать: «Оказавшим успехи раздавал места, определял их в разные должности. Тех же, которые по тупости понятия или лености ничему не выучились, отдавал он в распоряжение своему шуту Педрилле, который определял их в конюхи, в истопники, несмотря на их породу».
Широкую известность получил случай, когда некий дворянский сынок, вер¬нувшись домой по окончании учебы, не выдержал испытаний, устроенных царем. Зато отличился его слуга, молодой калмык, старавшийся помочь своему хозяину. Петр I задал ему ряд вопросов, на которые получил толковые и верные ответы.
‒ Ты где все это приобрел?
‒ Где? Боярина учили, а я за стулом стоял да перенимал.
Петр дал ему вольную и назначил на службу. Дворянский сынок понес заслуженное наказание. Слугой, жизнь которого столь круто переменилась, по свидетельству современников, был будущий контр-адмирал Денис Калмыков.
Названный эпизод получил яркое воплощение в романе Юрия Германа «Россия молодая». Царь остался очень доволен ответами слуги: «Утешил, братец, утешил. Добрый моряк будет из тебя для флоту русского».
В фильме режиссера Александра Митты «Сказ про то, как царь Петр Арапа женил» боярин Гаврила Афанасьевич называет помощников Петра: «Отовсюду их царь сволок ‒ и калмык, и арап, и литвин у него».
Напомню также книгу рассказов Сергея Алексеева «Небывалое бывает», посвященную событиям Северной войны. Одним из героев книги является Бабат Барабыка, барабанщик бомбардирской роты. Во время осады Нарвы его вызвали к царю, который взглянул на него и спросил:
‒ Татарин?
‒ Калмык.
Петр I поручил ему передать письмо шведскому коменданту с предложением сдать крепость.
Прочел комендант письмо, уставился на солдата:
‒ Иди к царю Петру, ‒ сказал он, ‒ и передай: шведы не сдаются. Понял?
‒ Никак нет, ‒ ответил Барабыка, ‒ и при Орешке сдавались, и при Ниеншанце сдавались. А Нарва чем лучше?
Петр I, выслушав доклад, похвалил парламентера:
‒ Молодец! Мыслишь, как пристало российскому солдату.
Калмыки принимали самое активное участие в войне со шведами. В январе 1701 года Петр I наблюдал «экзерциции прибывшего в Москву калмыцкого и татарского войска, в 30000 состоящего», которое после смотра «отправил к границам шведским, предписав с подробностью начальникам, как им поступать вразсуждение неприятельских действий».
«В Лифляндии Шереметев одерживал верх над шведами», ‒ сообщал Пушкин. Калмыцкие конные отряды участвовали в этих и во множестве других боев. В сентябре 1708 года калмыки, сражаясь в составе корпуса генерал-лейтенанта Боура, разбили королевский полк Карла XII, а его самого едва не взяли в плен. «Карл, по своему обыкновению, везде совался, ‒ за¬мечал Пушкин, ‒ чуть не попался в плен, имел под собою лошадь убиту».
Участвовали калмыки и в битве у деревни Лесной при разгроме корпуса Ле-венгаупта, шедшего на помощь Карлу ХII. Русскими войсками командовал Петр I, настроенный во что бы то ни стало одолеть противника: «Казаки и калмыки имели повеление, стоя за фрунтом, колоть всех наших, кои побегут или назад поддадутся, не исключая самого государя».
«Ночь и вьюга спасли остаток шведского войска, ‒ писал Пушкин, ‒ Солдаты наши ночевали, кого где вьюга застала. Сам Петр, покрытый снегом и льдом, провел тут же ночь, далеко от лагеря». Рассказ о разгроме шведов поэт завершил словами: «Все было поражено. Казаки и калмыки кололи шведских беглецов в лесах и по болотам. Многие из них погибли даже от руки мужиков. Левенгаупт почти один явился к королю с известием о своем поражении». Победу под Лесной Петр называл «матерью Полтавской битвы, последовавшей через 9 месяцев».
Военный фактор калмыков, по словам историка Н. И. Павленко, русское командование тонко использовало в Полтавской битве. Накануне сражения, назначенного на 29 июля, в день именин Петра I, перебежчик сообщил шведам, что к этому сроку должны подойти 30‒40 тысяч калмыков, отправленных по просьбе царя ханом Аюкой. Карл ХII решил упредить нападение, спешно начал сражение и проиграл. За участие в разгроме шведских войск Петр I щедро наградил трехтысячный отряд калмыцких конников.
События под Азовом также требовали постоянного внимания царя. В 1703 году по его решению из-за Волги к Азову перевели отдельный калмыцкий улус, поручив защиту крепости. Но на калмыков стали нападать донские казаки, отгоняя у них скот. Сохранилось письмо Темир-тайши к азовскому губернатору, в котором он сообщал, что донские казаки угоняют не только скот, но и удерживают у себя калмыков. Закончил послание словами: «Великого государя жалованье, которое с Москвы послано, нам не дано...»
В те годы калмыки представляли собой мобильную военную силу, на которую Петр I постоянно рассчитывал в своих решениях. Так, в 1705 году он писал азовскому губернатору о необходимости унять раздор между калмыками и татарами. В 1707 году ‒ «о призыве двух или трех тысяч калмы¬ков на Днепр». В 1711 году велел адмиралу Ф. М. Апраксину «ехать и действовать с казаками и калмыками водой и сухим путем». В 1719 году разрешил паломнические связи с Тибетом и торговые связи с Монголией и Китаем, «беспошлинно вывозить и привозить товары на 3000 рублей». В 1723 году отдельным указом позволил калмыкам для жилищных нужд рубить лес, кроме дубового.
В 1722 году Петр I, направляясь в персидский поход, в Саратове встретился с ханом Аюкой. «Петр обласкал его и старшую ханшу, ‒ писал Пушкин. ‒ Подарил ему парчу, часы, etc., а у него попросил несколько тысяч калмыков в поход».
Сохранилась запись об этой встрече. Петр I пригласил хана с супругой на свое судно: «Хан сей приехал в тот день на верховой лошади, последуем двумя своими сынами и многочисленной свитою. Он сошел с лошади в расстоянии несколько саженей от берега, и встречен был тайным советником Толстым и гвардии офицером. Император для принятия его сошел с судна на берег, и поздравив его, взял за руку и повел на свое судно; он его представил императрице. Вскоре прибыла за ним и ханша со своей дочерью и двумя госпожами, сопровождаема стаею всадников. Монарх подобно же ее встре¬тил и представил своей супруге.
Их величества были очень довольны своими гостьми, и отпустили их ввечеру, учинив им пристойные подарки. Императрица подарила ханше богатые с бриллиантами и репетицею часы и несколько кусков парчи и дорогих матерей.
Между тем его величество хану сему с великою ласкою изъяснялся, что ему надобны несколько тысяч калмыков в поход сей. ‒ Сколько угодно тебе, великий государь! ‒ отвечал почтенный сей старец. ‒ Указ ваш будет исполнен».
Очевидец встречи, шотландский путешественник Джон Белл отмечал, что «сии два сильные государи заключили сей договор в меньшее время, нежели наши европейские полномочные употребляют на обед». Это была важная встреча, в ходе которой Петр I убедился в искренности намерений Аюки-хана.
15 июня Петр I прибыл в Астрахань, где Аюка-хан, будучи на приеме, пригласил его в свою ставку, находившуюся в 15 верстах от города. Император приехал в сопровождении губернатора А. П. Волынского и нескольких полков драгун. Прием и угощение, по свидетельству очевидцев, были великолепными. За обедом царь беседовал с ханом о «разных предметах и был внимателен к его суждениям». Император наградил Аюку саблей, украшенной алмазами. Приняв оружие, хан велел своим лучникам пустить стрелы вверх, которые затем вонзились в землю, образовав круг ‒ символ единства. «Эта сабля и эти стрелы всегда будут готовы на поражение врагов России», ‒ уверил он Петра I. В персидском походе приняли участие четыре тысячи калмыцких воинов.
Осенью того же года близ Черного Яра император вновь принял Аюку-хана. Петр I, «обняв хана, изволил поцеловать его в голову и обнадежил своею высокою милостью». Обещал не оставить во вдовстве ханшу и детей без внимания. (К слову, встречи Петра I и Аюки-хана требуют скульптурного воплощения).
И оставался верным своему слову. Так, стал восприемником одного из внуков Аюки-хана ‒ Баксадая-Дорджи, в крещении Петра Тайшина. Неоднократно встречался и с другими калмыцкими владельцами.
Петр I говорил, что обеспечив безопасность страны от внешних врагов, сле-дует «находить славу государству через искусство и науки». По его указу в начале XVIII в. стали готовить переводчиков с калмыцкого языка. Немногим позже было положено начало научному изучению самого языка.
С именем Петра I связан первый реалистичный портрет представителя кал-мыцкого народа, датированный 1708-м годом. По одним сведениям, работа принадлежит кисти голландского живописца Корнелиса де Брёйна. На гравюре изображен молодой калмык лет тридцати пяти в богатом восточном одеянии. Звали его Петер Август (имя, данное при крещении). По предположению историков, некоторое время он находился при дворе Петра I, позже проживал в Саксонии. Исследователям еще предстоит уточнить подробности его судьбы.
Пиитр эзн цаһан хан, белым самодержцем Петром, так именовали царя в кал¬мыцкой устной и письменной традициях (белый, значит наделенный высшей благодатью). Санкт-Петербург калмыки со дня его основания называли Пиитр хотл балһсн ‒ столичный град Петра.
Жизнь постоянно доказывает актуальность уроков Петра I, хотя дискуссии о его личности не утихают до сих пор. Мне близка мысль В. Г. Белинского о том, что, благодаря преобразованиям, предпринятыми царем, стала утверждаться российская нация, сила которой немыслима без гражданского единства и культурной общности страны.
P.S. После доклада мне, в частности, задали вопрос, как Петр I относился к калмыцким буддистам? ‒ Благожелательно, если отдельными указами по-ощрял паломнические связи с Тибетом и дипломатические отношения с Китаем, ‒ был мой ответ.
Василий ЦЕРЕНОВ