Мои встречи с Яном Френкелем и Олегом Ефремовым

12-12-2024, 09:58 | Культура, Современник

В своей жизни мне посчастливилось встречаться с выдающимися личностями, которые оставили в моей душе глубокий след. Одним из таких знакомств была встреча с легендарным композитором Яном Френкелем. Это произошло в ту пору, когда я учился в Москве.

В 1975 году меня пригласили сняться в массовке на киностудии им. М. Горького. Режиссер фильма «Это мы не проходили» Илья Фрэз предложил спеть под гитару песню «Дорожная» композитора Яна Френкеля. По прибытии на киностудию меня провели в кабинет звукозаписи. За роялем сидел кучерявый, усатый и несколько сгорбленный человек с большими и добрыми глазами. Глаза, волосы и усы у него были черными. Он встал, подошел и протянул мне руку.
– Ян Френкель, – сказал высокий мужчина хрипловатым голосом.
Я пожал его теплую ладонь, сказав при этом с растерянным видом:
– Валерий Яшкулов.
Я узнал композитора и был смущен встречей со знаменитостью.
– Ну-с, молодой человек, вы играете на гитаре?
– Да, – ответил я тихим голосом.
Композитор протянул гитару и попросил сыграть то, что я умею. Взяв гитару, я немного задумался. Вспомнив песню, начал играть и исполнять «Восточную песню», которая начинается со слов «Льет ли теплый дождь, падает ли снег...»
– Достаточно, – сказал композитор и предложил мне лист с нотами, гармонией для гитары с текстом: «Пусть все сидят в одном купе и радуются собственной судьбе, оно такое тесное, купе четырехместное, мы это испытали на себе». Композитор начал играть вступление на рояле, затем кивнул, чтобы я начал исполнять. Глядя в ноты и текст, слыша ритм музыки, ее размер, я начал петь, подыгрывая себе.
– Хорошо, – сказал композитор, когда мы закончили. Мы прорепетировали часа три. Френкель подпевал мне, играя на рояле, кивая головой, отмеряя такты песни.
После этого мы перешли в комнату, где стоял на стойке микрофон иностранного производства и пюпитр с теми же нотами и текстом песни. В комнате было темно, свет едва проникал через стекло. За звукозаписывающей аппаратурой сидели парень и девушка. За ними встал Ян Френкель. По команде оператора я начал играть и петь эту песню. Композитор, стоя за операторами, дирижировал и подпевал мне, но я ничего не слышал. К моему удивлению, запись состоялась с первого раза!
Выходя из студии, поблагодарил операторов, поклонился композитору и его тоже поблагодарил. Ян Френкель похлопал меня по плечу и сказал:
– Вам надо продолжать заниматься музыкой и пением, у вас хороший тембр голоса и хорошая подготовка игры на гитаре.
Я снова поблагодарил композитора, поклонившись ему, и отдал гитару. В это время подошла ассистент режиссера, которая, улыбаясь, предложила мне пройти в бухгалтерию киностудии. Там мне под роспись выдали 120 рублей! Я был ошарашен такой огромной суммой, так как моя, студента школы-студии при МХАТ, стипендия была 35 рублей.
На следующий день на студии ассистент режиссера отвела меня в павильон, где находился сооруженный в натуральную величину вагон пассажирского поезда, но только без колес.
Ассистент подвела меня к пожилому седовласому мужчине. Это был режиссер фильма Илья Фрэз.
– Здравствуйте, молодой человек! Мне сказали, что вы записали песню Френкеля. Это хорошо, что у вас все получилось. Я ее еще не слышал. Но сейчас не об этом. Вот сценарий фильма. То, что выделено, касается вас: вам надо озвучить его в действии. Сюжет, я думаю, будет понятен, все действия будут отрепетированы. Партнером вашим по эпизоду в тамбуре вагона будет актер Борис Токарев.
Причем режиссер сказал мне об этом так буднично, словно мне это было привычно. Я был опять ошарашен: ведь Бориса Токарева я знал по многим кинофильмам, особенно он запомнился в картине «Горячий снег», снятой по роману Юрия Бондарева.
Кстати, с написанием этой книги была отдельная история. Она запомнилась, потому что я присутствовал тогда, когда мой отец, участник обороны Сталинграда, рассказывал писателю о битве на Волге. Все происходило в сентябре 1965 года у нас дома. Юрий Бондарев записывал воспоминания отца в общие тетради чернильной ручкой. Так вот, прототипом героя в исполнении Бориса Токарева в этом фильме был мой отец.
В перерыве между съемками я рассказал Токареву эту историю написания. Актер живо заинтересовался этим, написал мне на листке бумаги свой домашний телефон и попросил позвонить после съемок, чтобы договориться о встрече. Борис сказал, что желает в подробностях знать о встрече Юрия Бондарева с моим отцом. А еще попросил принести с собой фотографию отца. Я засунул в карман джинсов листок с телефоном и пообещал позвонить.
Потом были съемки еще двух эпизодов фильма, где я снимался в роли статиста: на перроне Киевского вокзала, в купе, где я с гитарой пел песню, записанную в студии, а также эпизод в купе, где я со всеми, но уже без гитары пел эту песню. Тогда я получил хороший гонорар. Платили мне 7 рублей 50 копеек за съемочный час! Через год картина вышла на экраны, и я посмотрел этот фильм в московском кинотеатре «Мир». Помню, удивился, что попал в маленький эпизод, в котором со всеми подпевал песню, а ее запевала молодая актриса (запамятовал ее фамилию). За нее пела певица Аида Ведищева.
А что касается встречи с Токаревым, то она состоялась позже. Тогда я подробно рассказал Борису о написании романа и передал актеру фотографию отца.
К слову сказать, с этими съемками мне, студенту 3-го курса постановочного факультета школы-студии при МХАТ, крупно не повезло. Кинокартину, оказывается, посмотрел ректор нашего вуза Вениамин Захарович Родомысленский. Помнится, меня вызвал с лекции декан факультета Эрвин Петрович Фрэз и повел к ректору. Войдя в кабинет, увидел там еще и Олега Николаевича Ефремова, главного режиссера МХАТа им. А. Чехова. Вениамин Захарович, выйдя из-за стола, с возмущением спросил, знаю ли я о правилах института, запрещающих студентам сниматься в фильмах. Испугавшись, ответил, что не знал этого.
– Вы понимаете, что за нарушение мы должны вас отчислить из вуза! – повысил голос ректор.
В это время Олег Ефремов хрипящим голосом спросил, на каком факультете я учусь. Тихим голосом я ему ответил.
– Ну вот, Вениамин Захарович, эти правила распространяются на актерский и режиссерский факультеты, а на постановочный они не распространяются. Он же будущий художник-постановщик, а не актер и тем более не режиссер, – сказал Ефремов.
– Но ведь он сыграл в фильме, хоть и в эпизоде, – сказал растерянно ректор.
– Тем более это замечательно! Студент узнал, как снимаются фильмы, это ему поможет в дальнейшей профессиональной деятельности, – возразил ректору Олег Николаевич.
– Идите на лекции, – спокойно сказал Вениамин Захарович.
Я вышел из кабинета, в коридоре меня поджидал декан Эрвин Петрович, который с волнением спросил, зачем меня вызвал ректор. Я подробно все ему рассказал, в том числе и о том, как меня спас от отчисления Олег Ефремов.
– Ну, слава Богу! – успокоившись, ответил декан.
Позже, учась на 5-м курсе, я снова снялся в эпизоде первого советского четырехсерийного блокбастера «Жизнь и смерть Фердинанда Люса» режиссера Бобровского. В главной роли снимался Донатас Банионис, с которым потом меня познакомил режиссер.
Не знаю, видел ли этот фильм наш ректор, но после премьерного показа в кинотеатре «Октябрьский» меня к нему не вызывали. Защитив диплом, я в 1978 году уехал в Элисту, где устроился в Калмыцкий госдрамтеатр им. Баатра Басангова на должность художника-постановщика.

Валерий ЯШКУЛОВ,
главный художник Сибайского государственного башкирского театра им. Арслана Мубарякова Республики Башкортостан

Видео