Гиляровский и калмыки

16-11-2016, 15:31 | Культура

"Я в юности немало шлялся /В степях безбрежных на коне/ От снежной бури укрывался/Не раз в калмыцком джулуме", - писал известный русский писатель и журналист Владимир Алексеевич Гиляровский (знаменитый московский журналист дядя Гиляй). В его книге "Мои скитания" и в других произведениях даны описания жизни калмыков дореволюционной поры.
"Будто во времена Батыя живешь, когда очутишься в калмыцких улусах... Только в Азии, в глубинах Монголии сохранились родичи наших калмыков, которые также кочуют, как и наши, не изменившие своего образа жизни с первой половины века, когда они в XVII веке пришли из Джунгарии и прочно осели здесь. Как и тогда, так и теперь в этой дикой пустыне им нужен только простор, где можно культивировать свое богатство, свое оружие, свое продовольствие - лошадь. Степь да лошадь - все для калмыка, и жизнь и радость. Родился в степи, выкормлен на кобыльем молоке, всю жизнь ест конину, пьет кумыс, пьянствует аракой, водкой из кобыльего молока, закусывает бозой-сыром из него же, одет весь в конскую и баранью шкуру. Живет при лошади и на лошади. Просидеть двое-трое суток, не слезая с седла, для него обычно.
Калмыки - люди совершенно свободные и в калмыцких степях имеют свои куски земли или служат при чьих-либо табунах из рода в род, как единственные знатоки табунного дела... Овца лошадь съест, говорили калмыки: она более даже, чем рогатый скот, выбивает степь и разносит заразные болезни".
О сальской степи со стотысячными табунами Владимир Гиляровский пишет: "Сено и солома огромными скирдами высились над степями и служили единственной защитой для табунов во время сильных зимних буранов, шурганов, по-местному, таких, о каких на севере и не слыхали. Только привычный табунщик, калмык, и выдерживал их. Трудна для калмыка зима... Плохо для лошадей в бураны. Иногда они продолжаются неделями - и день и ночь метет, ничего за два шага не видно: и сыплет, и кружит, и рвет, и заносит моментально. Вот где начинается каторжная служба табунщика. Девиз калмыка такой: "табун ушля - я ушля". Табун пропал - я пропал.
Никогда, ни в какую вьюгу калмык не оставит табуна. Табун надо держать против ветра, а по ветру уйдет невесть куда и погибнет. Целыми сутками, день и ночь, стоят три-четыре калмыка перед табуном, уговаривая и окрикивая его. Если долго не идет смена, калмыки по несколько суток проводят в седле, питаясь мерзлой кониной и иногда засыпая на лошади. Проведя такую работу, калмык сменяется и добирается до джолума. Это маленькие кибиточки при табунах, специально для табунщиков. Зачастую калмыка закоченелого снимают с лошади, снимают заледеневшее платье, все сшитое шерстью вниз, к голому телу. Ему подносят деревянный ковш горячего конского сала из непрерывно кипящего котла. Он выпивает, согревается, и через несколько часов богатырского сна в джулуме он снова на коне перед табуном.
У коневодов, богатых калмыков, лошади ниже средних. Это потому, что они не приливают чистой крови. Но зато у них крепки их "дербеты". Дербеты - это настоящая калмыцкая лошадь, такая же дикая, малорослая и железная, как ее владелец. Зато уж никакая степная метель, никакие лишения не страшны ей. Дикая степь выработала их, диких, не боящихся ничего. Длинная грубая шерсть, и необыкновенно толстая кожа спасают этих лошадей и от укуса насекомых, и от климатических невзгод".
В книге "Москва газетная" (очерк "Русские ведомости) В.А.Гиляровский описал случай, который произошел с ним, когда он ездил по заданию редакции в задонские степи во время холерной эпидемии. Тогда писатель заболел, но вылечился благодаря совету сопровождавшего его калмыка -солдата Ивана. Об этом в газете "Донская речь" была напечатана статья "Калмыцкое средство от холеры". Позже в газете "Петербургский листок" появился материал под названием "Средство от холеры". В частности, там было написано: "В.А.Гиляровский заболел холерой и вылечился калмыцким средством: на лошади сделал десять верст галопом по скаковому кругу -и болезнь как рукой сняло". Эту заметку также перепечатали в иностранной прессе.
В изложении самого Владимира Гиляровского это было так:
- Напьемся чайку напополам с вином (которого он и в рот не брал), а потом наденем на себя бурку да наметом, наметом, пока скрозь не промокнем, - и всякая боль пройдет!
А меня дрожь пробирает и тошнит.
Поседлал Иван, туго затянул подпруги - и ахнули мы с ним вместе широким наметом
- только ветер свистит кругом да голову отворачиваешь!
Я был мокрый насквозь, но чувствовал себя бодро.
- Ваня, а ведь я здоров!
- Пропотел - и здоров. Это "она" была с вами! Ляг только - застынешь и умрешь!..

Арсланг САНДЖИЕВ

Видео