За то, что фронтовики были калмыками
В начале 1944 года у воинов-калмыков, служивших в РККА, произошли драматические события. Их по национальному признаку в массовом порядке сняли с фронтов и направили в Молотовскую область (ныне Пермский край) для строительства Широковской ГЭС. Еще в пути были эшелоны с товарными вагонами, в которых везли из ликвидированной Калмыцкой АССР в Сибирь как «изменников» родины их жен, детей, престарелых родителей. Основанием послужил указ Президиума Верховного Совета ССР от 27 декабря 1943 года. Буквально вслед за этим указом уже 8 января 1944 года было принято секретное распоряжение VIII управления Генштаба Красной Армии (начальник – генерал-лейтенант Смородинов) о направлении всех прибывающих в служебные командировки воинов-калмыков в Астрахань и снятии их с воинского учета. Затем они должны были передаваться в органы НКВД. Несколько позднее, 13 января 1944 г., согласно личному указанию заместителя наркома НКВД СССР В. Чернышева начальнику УНКВД Астраханской области Лукьянову все военнослужащие-калмыки должны были без оружия организованно, под конвоем направляться в места спецпоселений высланного в Сибирь калмыцкого народа.
Возвращавшие с фронтовых и тыловых частей солдаты, сержанты, курсанты не подлежали мобилизации. Под предлогом формирования якобы калмыцкой воинской части с весны 1944 г. их направили в г. Кунгур Молотовской области. Там дислоцировался 6-й запасной стрелковый полк 7-й запасной стрелковой бригады. Офицерский состав же направляли в Новосибирск, Бийск и Ташкент.
Эти меры по депортации в тыл теперь уже воинов калмыцкой национальности - самой здоровой и жизнеспособной части калмыцкого народ, прошедшей суровое испытание на фронтах войны, следует рассматривать как продолжение репрессий и геноцида, проводившихся Сталиным, Берией и их окружением против калмыцкого народа, начатой в декабре 1943 г.
По мнению профессора В. Убушаева, это был четвертый этап депортации народа, теперь уже воинов-калмыков, начатый весной 1944 г. В снятии их с фронтов не было необходимости. До конца войны было еще почти полтора года. Шли тяжелейшие кровопролитные бои за освобождение занятой врагом советской земли. На боевом счету в то время было каждое воинское подразделение, каждый солдат и офицер.
Собранные в Новосибирске, Бийске и Ташкенте офицеры и политработники вскоре были демобилизованы и отправлены по месту высылки своих родственников. Таковых было 400 человек. Им, можно сказать, крупно повезло.
В то же время трагическая судьба была уготована для более шести тысяч солдат, сержантов, старшин калмыцкой национальности. Их, по невыясненным до сих пор причинам, вместо демобилизации передали в ведение НКВД и превратили в строителей рабочих колонн или «трудармии».
И в течение весны-лета 1944 г. с запада на восток тянулись эшелоны, направлявшиеся до ст. Половинка Молотовской области. Затем солдаты чаще всего пешком шли 20 км до п. Широковский ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь НКВД СССР).
Для бывших солдат внешне был сохранен воинский порядок. Они были разделены на два батальона, во главе которых стояли офицеры из войск НКВД. Были также должности начальника штаба, зам. комбата по политчасти. Батальоны состояли из рот, взводов и отделений. Ротами и взводами командовали сержанты и старшины. В ротах были замполиты, комсорги, назначавшиеся из фронтовиков. Солдаты размещались в холодных деревянных бараках. Спали на двухъярусных кроватях, где подстилками служили матрасы и подушки, набитые соломой, стружкой и опилками. В бараках стояли железные печи, которые, не в состоянии были обогреть большое и насквозь продуваемое помещение. В нем водилось большое количество клопов и блох, которые не давали по ночам спать.
У многих поначалу была военная форма. Но вскоре она поизносилась, и все были переодеты в лагерную одежду: шапки, телогрейки, брюки и чуни (обувь с резиновыми колодками и калошами).
Но наиболее тяжело переносилось солдатами постоянное чувство голода. Рацион лагерного питания состоял из супа-баланды, приготовленного из мерзлой капусты, картошки, испорченной рыбы и слегка приправленного растительным маслом. Суточная норма хлеба составляла 400-500 грамм. А нормы выработки были запредельными. Поэтому пустая похлебка не давала сил воинам, а непосильная работа превращала их в доходяг. Причем даже этот пустой суп следовало заработать. Не каждому это удавалось. Особенно тяжело было на рытье траншей, котлована под плотину ГЭС, добыче и перевозке камня на карьере. Работали лопатой, киркой, ломом, кайлом, а средством транспортировке служила одноколесная тачка. На рытье котлована человек должен был за смены поднять 6 кубометров грунта, на перевозке камней – 7 кубов. Или за смену надо было выкопать траншею диною в 8 метров, а шириной – в 1 метр. Понятно, что такая работа была не под силу обессилившим фронтовикам. Уже через месяц от рабского труда в сорокоградусные морозы и постоянного недоедания стали в большом количестве выявляться немощные строители. Определялось это просто. Врач брал пациента за ягодицы. И если брать было не за что, то человека «актировали», иными словами доходягу списывали. Они направлялись к высланным родственникам в Сибирь. Многие погибали от истощения в пути.
Умерших на работе или в лазарете людей с бирками хоронили в общей могиле на лагерном кладбище близ п. Широковский. На месте погребения не было ни надписей, ни каких-либо других надгробных знаков. Среди других братьев по несчастью там покоится прах бывшего гвардейца-кавалериста 4 ГККК и 110 ОККД моего земляка эрдниевца Манджи Музгунова. До сих пор остается невыясненным точное количество похороненных фронтовиков. Проф. Убушаев считает, что в Широклаге умерло примерно 1 тысяча воинов-калмыков.
В архиве информационного центра МВД РК сохранились учетные карточки, переданные из Кунгура. По ним были установлены и опубликованы имена более трех тысяч человек, в том числе 21 воина из Эрдниевского сельсовета. После Широклага большинство из них направили к местам поселений родственников в Сибирь. Некоторые умерли в ссылке. Неизвестной остается судьба широклаговцев из Эрдиевского сельсовета Омбыша Киштанова, Ивана Калинкина, Бемби Гегенова, Кича Дорджиева, Сампы Нохаева, Тюрьби Мушаева, Гари Эрдниева, Мочана Эрдни-Гаряева, Бадмы Муняева. Наверняка, у них есть дети, внуки. Отзовитесь.
Среди вернувшихся широклаговцев на родину в совхозе «Эрдниевский» плотником работал Зурган Лиджиев, рабочими были Бадма Авяшкиев, Баста Говдаев, Бадма Эрдниев, шофером – Бадма Кавканов, бухгалтером - Эрдни Кашаевя. Зоотехником, затем управляющим фермой – Л. Иджилов, чабаном в Харбе – Цявдыр Шургчиев, в Хулхуте, а потом в Утте жил и трудился А. Бадендаев.
В настоящее время никого из них нет с нами. По нашим сведениям, сейчас здравствуют всего несколько узников Широклага, которым далеко за 80.
В 1992 г. при Калмыцком Совете ветеранов войны и труда была создана комиссия по Широклагу во главе с ее председателем, профессором, бывшим узником Широклага Михаилом Ивановым. Под его руководством были осуществлены некоторые меры по социальной поддержке широклаговцев. Были организованы три встречи ветеранов Широклага, написаны ряд статей, очерков, песен и стихов по этой теме, которые публиковались в местных СМИ, передавались по радио и ТВ. М. Иванов впервые поднял проблемы Широклага на уровень научных изысканий.
В 1994 г. с участием Иванова был издан сборник воспоминаний ветеранов Широклага.
С участием Нацархива КИОН РАН (А. Баирова, Т. Чимидова) сотрудников института Р. Неяченко, С. Лиджи-Гаряевой издан поименный список 3327 имен широклаговцев .
М. Иванову одному из нмногих широклаговцев в 1992 году удалось побывать в Пермской области, где и ныне действует построенная руками фронтовиками-калмыками ГЭС. К. Иванова крайне удивило, что в администрации области никто не знал, что в 1944-45 годах почти 4 тысячи наших земляков строили ГЭС. М. Иванов и сопровождавшие его товарищи на левом берегу Косьвы, на возвышенности, недалеко от ГЭС облюбовали место для будущего обелиска в честь памяти воинов-калмыков, строивших ГЭС.
Увы, задуманное не удалось довести до логического завершения. Тем более вскоре после поездки М. Иванов скоропостижно скончался. Долг ныне живущих поколений довести задуманное до конца.