Один день из 1418

24-09-2015, 11:45 | Память

Рядового 232-го стрелкового полка дивизии "Бавария" Вальтера Шлемера рано утром взяли в плен русские разведчики. Борясь с дремотой, он сидел в окопе боевого охранения, когда на него навалился кто-то вёрткий и, жарко дыша в затылок, стиснул шею стальными пальцами. Сцепившись, они упали на дно песчаного окопа и, хрипя, возились там, пока на них не обрушился второй разведчик, настоящий великан. Размахнувшись, он ткнул Вальтеру в челюсть, и тот потерял сознание.
В себя пришёл на нейтральной полосе, в воронке от авиабомбы крупного калибра. Руки были стянуты обрывком кабеля, но кляпа во рту не было. Со стороны немецких траншей слышалась частая стрельба, а в промежутках доносился сиплый голос с баварским акцентом, сыпавший отборную брань. "Фельдфебель Замск",- подумал Вальтер. Должно быть, смена обнаружила пропажу человека и теперь обстреливала нейтральную полосу и русские траншеи. Вальтер открыл рот, чтобы сплюнуть обильно набегавшую кровяную слюну, но наткнулся на выразительный взгляд великана-разведчика, молча похлопавшего по прикладу автомата. Вальтер проглотил густой комок и закрыл глаза.
Многие немецкие солдаты начали задумываться об исходе войны, и Вальтер совсем не хотел пасть "смертью храбрых" в этой яме, словно заранее вырытой могиле. По занемевшим рукам бегали мурашки и сильно болела челюсть. "Ну и бьёт этот русский медведь, - подумал Вальтер. - Надо же, такое невезение, меньше полчаса оставалось до смены. Теперь меня расстреляют или сошлют в Сибирь, где люди едят сырое мясо. Но как они думают пробираться к своим, ведь уже совсем рассвело".
Дивизионных разведчиков Тимофея Вагина и Лиджи Бембеева рассвет захватил на нейтральной полосе. Задание командира дивизии было выполнено, "язык" взят, но сами очутились в неопределённом положении. Солнце всходило всё выше, заливая светом изрытую воронками, пересечённую рядами колючей проволоки холмистую степь. Пробираться днём по пристрелянному противником полю смахивало на самоубийство, но и сидеть в меньше чем в ста метрах от передовых немецких траншей тоже не обещало радужных перспектив.
-Ну, что будем делать?- нетерпеливо повернулся Лиджи к другу.
Подвижный, горячий степняк был полной противоположностью смахивающему на медведя, с кажущейся медлительностью в движениях, великану-сибиряку. Вагин пожал плечами:
- А что делать? Ждать надо.
- Чего ждать? Пока миной накроют? И, еще, сегодня к обеду обещали тушёнку с рисом.
Вагин заворчал:
- Это я помню. Ну, а ты что предлагаешь?
- Я? -Лиджи повысил голос, но тотчас осекшись, возбужденно зашептал: - Я предлагаю сыграть на немецкой ограниченности. Они же понимают, что днём по нейтральной полосе не разбежишься. Сделаем рывок, пока они очухаются, мы уже возле кухни.
Тимофей, было, оживился, но, взглянув на "языка", поскучнел.
- Не выйдет. Они, наверняка, усилили наблюдение, и к тому же с этим, - он кивнул на пленного, - точно не разбежишься. Из двух бед выберем меньшую, подождём, пока стемнеет.
Поразмыслив, Лиджи согласился с мнением друга, и разведчики принялись устраиваться поудобнее. С наслаждением вытянув ноги вдоль ската воронки, Лиджи бросил взгляд на лежавшего в неловкой позе "языка".
- Может, развяжем ему на время руки,- поморщившись, спросил он Тимофея.
Тот неодобрительно хмыкнул.
- Попадись мы ему, он бы нам потуже затянул.
- Ну, так то он, а это мы, есть разница?
Махнув рукой, Вагин поближе подтянул автомат.
- Ладно уж, заодно посмотри его документы.
Лежа на дне воронки, Вальтер с тревогой вслушивался в разговор, пытаясь по интонациям понять, о чём говорят разведчики. Он сознавал, что в данной обстановке - он лишняя и опасная обуза, от которой всякий постарался бы поскорее избавиться.
Руки его затекли настолько, что он даже не почувствовал, как их развязал разведчик, похожий на монгола. Вальтер вспомнил, как фельдфебель Замск уверял его, что Россия -это сплошь дикая Азия, несущая угрозу всему цивилизованному миру, и которой они, немцы, волей провидения должны противопоставить "железный немецкий порядок". Растирая посиневшие кисти рук, Вальтер, дёргая щетинистым кадыком, провёл пальцем по воспалённым губам. Сильно хотелось пить, но Вальтер помнил, как обращались у них с русскими военнопленными, и попросить не решался.
Сурово взглянув на него, Вагин отвязал от пояса фляжку и бросил её к ногам Вальтера.
- Пей, - хмуро сказал он, - завоеватель.
Дрожащими руками тот схватил фляжку и, захлёбывась, в несколько глотков опорожнил её.
Лиджи толкнул Тимофея в бок.
- Попались бы мы ему, ты думаешь, он бы дал нам воды?
- Так то он, а то мы, есть разница?- отбился Вагин.
Лиджи усмехнулся и тронул пленного за плечо.
- Документы!
Тот торопливо достал из нагрудного кармана солдатскую книжку, пачку писем и амулет - засушенную заячью лапку, которую после недоумевающего взгляда разведчиков засунул обратно. Просматривая документы, Лиджи задержался на одном из штампов. "Франция",- прочёл он.
- Смотри, Тимофей, Гитлер из Франции дивизии на нас перебрасывает.
Вагин повёл плечами:
- Пусть тратится. Всё равно побьём. А теперь вот что: отдыхать будем по очереди. Через два часа разбудишь меня. Сколько сейчас?
Лиджи развёл руками:
- Махнул вчера с одним танкистом на бинокль - немецкий, фирма"Цейсс".
Вагин покрутил головой и тут заметил часы на руке у Вальтера.
- Во! - обрадовался он. - Эй, завоеватель, который час?- И, видя, что пленный его не понимает, постучал пальцем по запястью.
Вальтер засуетился, торопливо отстегнул ремешок, протянул часы густо покрасневшему Вагину.
- Ты что? -загудел тот. - За мародеров нас принимаешь? Да я в жиз...
- Тише, Тимофей, -остановил его Лиджи, - как он тебе по-русски скажет. - А ты положи часы сюда,- указал он Вальтеру на скат воронки, - после заберешь. - А часы- то советские, - заметил Лиджи. - Двенадцать скоро . Эх, не пообедаем мы сегодня.
Вагин, пристроив под рукой автомат, быстро уснул чутким сном разведчика, привыкшего приспосабливаться к любым обстоятельствам. Глядя на него, Лиджи вспомнил, как, выходя из Гомелевского окружения, они двое суток провели в болоте, блуждая по заросшим камышом сторицам, вступая в короткие ожесточенные стычки со специально обученными егерями, и как потом Вагин десять километров тащил его, раненого, вслед за отходившими нашими частями. Навеки скрепили их дружбой те сутки, когда со всех сторон доносились вопли егерей, обстреливающих буквально каждый метр. Лёгкая усмешка тронула его губы, когда он вспомнил, как Вагин приводил в ужас повара, уверяющего, что содержание Вагина в армии не окупает того убытка, который он наносит своим аппетитом. Переведя взгляд на небо, Лиджи вспомнил, как в детстве убегал в степь, ложился на спину и рассматривал облака, беспрерывно меняющие форму. Война нарушила все его планы, и он, бросив Астраханский пединститут, в первый же день войны записался добровольцем. Мысли его прервал начавшийся миномётный обстрел со стороны немцев.
Вагин поднял голову и, поглядев на часы, сказал:
- Аккуратные гады, как всегда в три часа начинают. А ты что же не разбудил?
- Да, вот,- Лиджи мечтательно улыбнулся, - довоенную жизнь вспоминаю. - Как многое мы не ценили. Ну, ничего, вот разобьем Гитлера, эх, и заживём.
- Заживём, - мечтательно произнёс Вагин. - Но и не забудем этого. У меня вот два брата не вернутся. Оба в первый месяц войны погибли. Может, этот, - он покосился на пленного, - и в них стрелял.
Лиджи достал документы Вальтера:
- Ну, и заморочил же Гитлер им головы. Тут написано "рабочий". А какой же к чёрту он рабочий, если против рабочих воевал. Да, во многом придется после войны разбираться.
Быстро надвинулись сумерки, рассекаемые тревожными трассами пуль. Вагин осторожно высунулся из воронки.
- Порядок,- прошептал он. -Теперь можно. Лиджи, ты пойдешь впереди, "язык" посередине, я замыкаю. Вперёд!
Быстро и ловко обходя мины, замирая при вспышках ракет, друзья поползли к своим траншеям, откуда всё громче доносился орудийный гул... Ставка готовила прорыв по всему Южному фронту.

Николай НОСТАЕВ,
Юстинский район, посёлок Юста

Видео