Поминальная мантра

25-12-2020, 15:43 | Память

Поезд шел на восток. Эдяш лежал на верхней полке и думал о том, как ему добраться из Барнаула в Августовку, куда в январе сорок четвертого беда забросила их семью.
Вагонные колеса дробно стучали на рельсах. Пассажиры спали. Эдяша не оставляли воспоминания.
Отец его, Джоха Шалбуров, до войны работал пекарем в п.Нарын Худук. Осенью сорок третьего года ему поручили уход за больными животными местного изолятора ‒ двумя десятками коров и сотней овец.
Занятия в школе прекратились, Эдяш находился дома и помогал отцу.
В то утро он, как обычно, выгнал телят в поле. Было ветрено. Эдяш укрылся от холодных порывов под гребнем небольшого песчаного яра. Вдруг услышал голос отца:
‒ Эдяш, Эдяш!
На пригорке стоял отец и махал ему рукой. Эдяш побежал к нему, бросив взгляд на телят, сбившихся в кучу.
Не дожидаясь его, отец быстро шел к дому. Эдяш увидел, что возле их юрты стоит машина с высокими бортами и рядом трое военных.
Отец свежевал козу. Он коротко бросил Эдяшу: нас выселяют. Из всей семьи он один владел русской речью.
‒ Вам этого мяса не хватит, дорога предстоит дальняя, ‒ сказал один из военных, ‒ зарежьте еще бычка.
Семья у них была большая ‒ шестеро детей. Эдяш, старший из них, учился во втором классе. Вместе с ними жили бабушка и тетя, жена младшего брата отца, ушедшего на фронт.
Молодой солдат помог отцу разделать и уложить тушу бычка в мешки. Он же вынес из юрты войлочные ширдыки и шубы, бросил в машину:
‒ Ох, и холодно будет, куда вас повезут!
В сумерках их привезли на станцию Улан Хол. Машина сдала назад, и несчастных, словно скот, выгрузили прямо в товарный вагон. Эдяшу запомнилось, как пронзительно заплакал Арван, младший из братьев, которому было всего несколько месяцев.
Шестнадцать дней маялись в пути. Состав остановился глубокой ночью на станции Алейская. Людей выгрузили на снег. Вскоре всех на розвальнях перевезли в клуб сахарного завода. Это был районный городок Алейск.
На другой день прибыли представители колхозов, которые стали набирать людей в свои хозяйства, предпочитая молодых и крепких. От услуг Джохи многие отказывались, узнав о его малых детях.
Так осталось семей пятнадцать, состоящих из стариков и детей. Их всех привезли в деревню Августовка.
На завтра Джоха устроился конюхом местного колхоза. Сумел уговорить одного скотника пустить их на зиму в свою баню. Весной он выстроил семье просторную землянку.
Зимние месяцы дались очень трудно. Есть было нечего. Донимал и холод. Умер Арван. Вскоре не стало бабушки, вслед за нею и тети.
Эдяш старался во всем помогать отцу. Осенью сорок четвертого года он вместе со своим другом-одногодком Петром Борманджиевым пришел в школу. Учительница их встретила бранью:
‒ Вы изменники Родины, вас не учить в школе, а гнать нужно на работы!
Через два года их все-таки взяли в школу.
Мать Алтха работала на кирпичном заводе и, видимо, надорвалась, поднимая тяжести. Она умерла в сорок девятом году. Эдяш не мог забыть ее прощального взгляда.
Через два года не стало отца. Он погиб в аварии, случившейся на мельнице. Эдяш остался с тремя младшими братьями и сестренкой. Помня наказ родителей, он не позволил им бросить школу.
Соседка Поля, русская женщина, по утрам заглядывала к ним в землянку:
‒ Вы живы?
Эдяш после смерти отца работал конюхом, пас коров, ухаживал за фруктовым садом. Он не чурался никакой работы. Жизнь стала налаживаться. Женился. Справили дом. Купили корову и, по случаю, мотоцикл с коляской.
В пятьдесят седьмом году вернулись на родину. Обосновались в поселке Яшкуль.
Шли годы. Эдяш не жаловался на жизнь. Была работа, дома ‒ достаток и лад. Дети росли, появились внуки. Братья и сестра тоже нашли место в жизни, пустили собственные корни.
Все эти годы Эдяша томило желание съездить в Августовку, поклониться праху родных. Но как-то не складывалось: то занят на работе, то отвлекали семейные заботы.
Друг за другом ушли братья. Эдяшу исполнилось семьдесят два года. И однажды летом он решил, что поездку нельзя откладывать. Сборы были недолгими.
Поезд прибыл в Барнаул утром. Эдяш, не теряя времени и не торгуясь, нанял такси до Алейска. Барнаул за эти десятилетия разросся, по сути стал новым, незнакомым городом.
Все сто двадцать километров до Алейска жадно вглядывался в окрестности, желая найти подтверждение своим прежним впечатлениям. Чтобы не отвлекать таксиста, он еще в Барнауле сел на заднее сидение. И все же своим поведением обратил на себя внимание водителя:
‒Дядя, ты что дергаешься, что-нибудь случилось?
Эдяш не стал говорить о своих переживаниях, попросил не беспокоиться о нем.
‒ Куда везти? ‒ поинтересовался водитель перед въездом в Алейск.
‒ На стоянку такси, ‒ ответил Эдяш.
Машина плавно въехала на площадь, на которой стояли три такси. Эдяш расплатился и попрощался с водителем.
‒ Мне нужно попасть в Августовку, ‒ сказал он местным таксистам.
Те недоуменно переглянулись:
‒ Где это?
‒ В двенадцати километрах отсюда.
‒ Дорогу знаешь? ‒ спросил молодой парень.
‒ Знаю.
‒ Поехали.
Вскоре они выехали за город, и машина понеслась по накатанной грунтовой дороге, которая через несколько километров стала резко уходить вправо. Эдяш остановил таксиста:
‒ Нам нужно прямо, а не вправо.
‒ Дед, ты же видишь, здесь нет другой дороги.
Эдяш вышел из машины и стал осматриваться, пытаясь в сухой высокой траве отыскать следы дороги.
Неожиданно подъехала и остановилась грузовая «Газель». Водитель опустил стекло и вопросительно кивнул.
‒ Как проехать в Августовку? ‒ обратился к нему таксист.
‒ Так ее давно нет. Хозяйство распалось, люди разъехались.
‒ Здесь была дорога, ‒ сказал Эдяш.
‒ Была. Ее вместе с полем распахали под гречиху, потом забросили.
Водитель «Газели» махнул рукой и уехал.
‒ Дед, что будем делать? ‒ спросил таксист.
‒ Мне надо попасть в Августовку. На кладбище, ‒ сказал Эдяш и пообещал двойную оплату.
‒ Да как здесь проедешь? Вон как заросло! Того гляди, грохнемся в какую-нибудь ямину.
‒ Давай, я пойду перед машиной, ‒ предложил Эдяш и, закатав штанины, быстро зашагал. Он верил, что надежда его не обманет.
Так Эдяш торопливо прошагал, местами пробежал около восьми километров. Сколько ни кружился в кустарниках, сколько ни всматривался в поляны, следов деревни не обнаружил. Земля совершенно изменилась, буйно проросла молодыми деревцами.
‒ Дед, давай разворачиваться, ‒ крикнул таксист.
‒ Не могу, не для этого я приехал сюда за тысячу километров!
Отчаяние охватило Эдяша. Саднило сердце. Он не знал, как быть: продолжить поиски или отпустить таксиста. Терзаемый сомнениями, покрутился за выросшей на отшибе березовой порослью и повернул назад.
С утра было пасмурно, в полдень посветлело, сверкнули солнечные лучи, и среди верхушек деревьев что-то блеснуло. Эдяш всмотрелся и увидел металлический крест синего цвета. Он направился к нему, боясь поверить, что нашел то, что искал. Подойдя к деревьям, увидел следы рва, некогда окружавшего кладбище. Крест, высотой около трех метров, был сварен из металлических труб. Ни ограда, ни ворота кладбища не сохранились. Влево за входом Эдяш увидел пять небольших холмиков, где покоились его бабушка, тетя, мать, отец и младенец Арван.
Ом-маани-эд-нахн, ‒ прошептал Эдяш и опустился на колени...
P.S. Герою рассказа Эдяшу Джохаеву ‒ девяносто лет. Он по-прежнему полон интереса к жизни.

На снимке: Эдяш Джохаев (справа) и Петр Борманджиев, 1957 г.

Василий ЦЕРЕНОВ

Видео