«И небеса услышали...»

13-07-2023, 09:45 | Общество

Поменять карьеру в министерстве на работу в зоне СВО готов не каждый.
Арслан Мушараев родился в Республике Калмыкия.
Окончил Астраханскую государственную медицинскую академию, затем поступил в клиническую ординатуру по общей хирургии в НИИ скорой помощи им. И.И. Джанелидзе (Санкт-Петербург), где, отучившись, затем работал в течение 10 лет.
Два года назад вернулся в Элисту, получив приглашение на должность главного хирурга Минздрава Республики Калмыкия. Занимаясь организацией здравоохранения, скучал по живой хирургии, и… «небеса услышали» его мысли.
– Вообще у нас – калмыков, традиционно исповедующих буддизм, сильна вера в то, что мысли и слова материализуются. Поэтому нужно быть очень внимательным в отношении собственных помыслов: они могут сбыться. Со мной так происходит очень часто, – признается доктор Мушараев.

– Арслан Владимирович, судя по тому, что мы с вами будем говорить о вашем участии в специальной военной операции, такая мысль вас тоже посетила, и она материализовалась. Верно?
– Когда Президент РФ объявил о начале специальной военной операции, я сразу предупредил супругу: сам искать место сбора не буду, но если предложат – поеду. Через два дня после этого разговора раздался звонок и поступило предложение стать врачом-волонтером. «Да, едем. Когда?» – вот все, что я сказал в ответ.
Недолгие сборы, и уже 4 марта мы были в дороге. Отправились пока в статусе добровольцев, и так выезжали несколько раз на 2 недели на общественных началах, пока не была объявлена частичная мобилизация и не появилась возможность заключить контракт с Минобороны.
– Как же ваша работа в министерстве?
– Пришлось ее оставить, так как работа чиновника не предполагает, что он может проводить так много времени в другом регионе. Некоторые острословы тогда комментировали в пабликах, что главный хирург Минздрава Калмыкии сбежал на войну от чиновничьей рутины. Но это был не побег, а следование чувству врачебного долга.
В итоге я решил перейти на работу в Республиканский онкологический диспансер на должность заместителя главного врача по хирургии. То есть вернулся к тому, чему учился, что люблю и делаю хорошо. Уже из онкологического диспансера мобилизовался и на 3 месяца отправился в зону боевых действий. После этого, кстати, комментарии в мой адрес стали еще более жесткими: дескать, в регионе и так специалистов не хватает, а он вместо того, чтобы поднимать республиканскую медицину, взял да и уехал на Донбасс. Странная логика: разве можно сравнивать нехватку врачей на мирной территории и там, где идут военные действия?
– «МГ» уже рассказывала о нескольких российских докторах, которые вошли в волонтерское сообщество «Друзья медицины Донбасса». Как вы попали в эту компанию, почему именно вас позвали с собой?
– С Бадмой Башанкаевым, вокруг которого эта группа сформировалась, мы впервые увиделись еще до того, как он стал депутатом Госдумы: как-то вместе оперировали трех пациентов в межрайонной больнице города Лагани в Калмыкии. Он ведь уроженец нашей республики и как один из ведущих колоректальных хирургов страны уже в течение 10 лет периодически приезжает, чтобы помочь нашим врачам.
Так мы и познакомились, стоя рядом за операционным столом. Питерская и московская школы хирургии встретились в Калмыкии и работали в одной команде, что само по себе стало знаковым событием. При этом мы так легко сошлись характерами, что люди, которые не знали нас прежде, были искренне уверены в том, что мы давние знакомые.
А через два года пришлось вместе оперировать уже совсем в других условиях.
– Мы так настойчиво продолжаем тему «врачи в зоне СВО», потому что многим из ваших коллег первая поездка на Донбасс и работа в особых условиях еще только предстоят. Для них очень важно узнать от более опытных товарищей каково это – оперировать «под грохот канонады», они хотят психологически подготовиться. К тому же далеко не у всех в вузе была военная кафедра, люди мало знают о военно-полевой медицине.
– Когда я поступил в медакадемию, как раз началась реформа армии и военные кафедры в гражданских вузах стали закрывать. Поэтому у меня тоже не было ни основательной подготовки в тренировочном лагере, ни воинского звания.
А вот представление о военно-полевой медицине как раз было. Во-первых, у нас в НИИ им. И.И. Джанелидзе регулярно проходили учения, и спасательные мероприятия после ЧП с большим числом пострадавших – это практически то же самое, что действия в военно-полевых условиях. Имелась и реальная практика: когда случился теракт в метро Санкт-Петербурга, к нам в клинику привезли 18 раненых одновременно.
Во-вторых, с первых дней СВО я начал штудировать учебники по этой теме.
Что же касается психологической готовности, хочу сразу предупредить: не верьте тем, кто говорит, что не испытывал страха, волнения. Страшно бывает всем, и это нормально. Тем более, когда с той стороны намеренно стреляют ракетами по жилым домам и лечебным учреждениям.
В первый раз я увидел подобное и, кстати, сам едва не оказался в эпицентре события весной 2022 года, когда ездил волонтером. Звонят гинекологи одной из городских больниц, какой-то сложный клинический случай у них был, нужна помощь. Обещаем приехать завтра. На следующий день мы с одним профессором отправились в ту больницу. Приезжаем на место, а туда накануне прилетел снаряд… Республиканскую больницу, пока я там работал, четыре раза обстреливали, в пятый раз снаряд упал в нескольких метрах от здания. Оперируешь и думаешь: «Спокойно, ничего не случится, точно не в этот раз». Или мысленно повторяешь мантру «Ом мани падме хум».
В один из последних дней декабря 2022 года решили с Бадмой Николаевичем навестить коллег в республиканском травмоцентре. Приехали, и на территорию травмоцентра тут же прилетело три снаряда. Мы с ним как будто по краю все время ходили. То, что целятся специально по больницам, сомнений не было, но иной раз приходила мысль, будто охотились на конкретного человека. Во всяком случае, к такому выводу подталкивала частота совпадений: куда он – там и прилет.
– Вы работали в гражданских больницах?
– Сначала меня распределили в республиканскую больницу в г.Донецке, теперь она называется Донецкое клиническое территориальное медицинское объединение (ДоКТМО). После 1 января 2023 года начал работать уже с медицинским отрядом специального назначения.
– С первых месяцев СВО там, с учетом особенностей боевой травмы, сохраняется потребность в травматологах и анестезиологах. Вам как абдоминальному хирургу есть место на этой войне?
– Конечно, есть. Не в обиду братьям-травматологам скажу, что травматолог не сможет прооперировать человека с ранением в области живота, а абдоминальный хирург способен сопоставить перебитые трубчатые кости, выполнить внеочаговый остеосинтез, наложить гипс.
Институт им. И.И. Джанелидзе – хорошая школа. Там меня научили всему, что теперь пригодилось. Я работал ответственным дежурным хирургом противошоковой операционной, это как раз то подразделение, где оперируют пациентов с ножевыми и огнестрельными ранениями, после падения с высоты и т.д. Там приходилось иметь дело не только с травмами живота, но и конечностей.
Одним словом, травматологам работы на Донбассе хватает, но общие хирурги там не менее востребованы, а, может, даже и более. Боевая травма, как правило, сочетанная – с повреждением двух и более анатомических областей: голова-грудь, грудь-живот, живот-ноги.
– Вы ездили на Донбасс помогать. В то же время наверняка есть чему и нам поучиться у донецких и луганских медиков?
– Вы правильное слово употребили – помогать. Когда мы в первый раз явились, чувствовалась некоторая настороженность местных врачей к чужакам. Они ведь не знали, что перед нами сразу поставили задачу не критиковать и не учить, не стоять с ними рядом в операционной с умным видом и оценивающим взглядом, а просто помогать руками. Как только донецкие врачи это поняли, отношения потеплели.
К тому же «Друзья медицины Донбасса» завозили туда в больших объемах – не микроавтобусами, а фурами – гуманитарные грузы, в которых много расходных материалов для хирургии, в том числе таких, которыми в тех регионах прежде не пользовались. Оперировать стало проще: все, что надо, теперь есть под руками. Например, венозный доступ можно делать не вслепую, а под УЗ-контролем. Нитки не надо экономить.
Донецкие коллеги, мне кажется, с нашим приездом стали спокойнее себя чувствовать. Представьте только, люди в постоянном стрессе живут 9 лет. Они в течение рабочего дня оперируют, потом идут домой и там до ночи вставляют выбитые взрывом окна, выносят мусор, а утром обратно в больницу. Парни – молодцы, они из родного города не уехали.
Что касается обмена опытом, мы точно можем и должны учиться у донецких коллег навыкам военно-полевой хирургии. Им же, как они признаются, интересны наши принципы организации «мирной» медицины и технологии, которые мы применяем в терапии, кардиологии, онкологии и т.д. Российская модель здравоохранения уже внедряется в ДНР, ЛНР, Запорожье и Херсонской области. В частности, система ОМС, которой там никогда не было.
– Арслан Владимирович, я отметила, что среди добровольцев-военнослужащих и среди врачей, которые едут в зону СВО, особенно почему-то среди хирургов, немало многодетных отцов. Казалось бы, человек, у которого большая семья, как раз должен остаться дома, а тут все наоборот. Как это объяснить? У вас ведь тоже трое.
– Хирурги вообще очень решительные люди. У нас порой просто нет времени на долгие раздумья, буквально ни минуты лишней. Наверное, отчасти этим объясняется и то, что мы легкие на подъем.
Насчет ответственности перед семьей: я, например, считаю, что должен своим детям не на словах объяснять про патриотизм, а на деле. Воспитывать в сыновьях мужские качества можно только личным примером. Кстати, такой же вопрос мне задал мой 7-летний сын, когда я уезжал на СВО в первый раз: «Папа, зачем ты едешь, там же взрывают?» Тогда мне сложно было ему объяснить, а теперь он и сам все понял.
Только не приписывайте мне, пожалуйста, излишний героизм.
– Итак, вы отслужили и демобилизовались. А нет опасения, что, если опять подумаете о Донбассе, мысль материализуется?
– Я даже оставил там, где мы жили, часть вещей, когда по завершении контракта собирался ехать домой: мое защитное обмундирование – шлем и бронежилет, а также кое-что из теплой одежды. Ответил ли я на ваш вопрос?

Беседу вела Елена БУШ, обозреватель «МГ» («Медицинская газета», июль 2023 года)

Видео