О чем писала многотиражка
На днях мне любезно передали очередной номер многотиражной газеты “Калмыцкий университет”. И совсем неслучайно: 8-полосный номер был посвящен 45-летию со дня основания многотиражки. В нем есть и интервью со мной, которое называется “Стремление к правде и объективности всегда актуально”. В этой газете на протяжении восьми лет я был редактором, сменив на этом посту Владимира Мансурова.
…В начале сентября 1982 года меня, выпускника факультета журналистики Уральского госуниверситета, уже год с небольшим проработавшего корреспондентом республиканской газеты “Советская Калмыкия”, неожиданно вызвали в отдел агитации и пропаганды Калмыцкого обкома КПСС. Я не на шутку встревожился. Терялся в догадках, в чем причина этого вызова, но так и не мог понять, что стоит за этим приглашением.
В назначенный день и час я не без некоторой робости переступил порог указанного мне кабинета. Там находились завотделом Болеслав Пинчук и секретарь парткома КалмГУ Пантелей Васькин. Болеслав Борисович пригласил меня к приставному столу напротив Васькина и попросил секретаря принести чай. Затем начались расспросы: кто я, откуда, что окончил, как складывается работа, размер зарплаты, семейное положение, место жительства и т.д. После того, как вопросы исчерпались, хозяин кабинета неожиданно спросил меня: “А что, если вам поработать редактором газеты “Калмыцкий университет”? Зарплата будет 150 рублей, это на 15 рублей больше вашей нынешней. К тому же будет решен и жилищный вопрос. Сейчас вы снимаете чужой угол, а на новой работе выделят комнату в общежитии. Верно я говорю, Пантелей Иванович?” – обратился Пинчук к Васькину.
Тот подтвердил, добавив, что по истечении двух-трех лет меня могут принять в партию. “Соглашайтесь. Вам надо расти. Что вы будете высиживать в “Советской Калмыкии”, – сказал он. Так я стал работать в многотиражной газете “Калмыцкий университет”.
Комната редакции находилась на втором этаже главного корпуса университета. Там стояли два стола – мой и секретаря-машинистки Галины Первеевой, которая была значительно старше меня. Имелся еще длинный полированный стол для совещаний и занятий.
Газета выходила по пятницам форматом А3, объемом две полосы. В газетный день приходилось ходить в типографию для подготовки номера в печать. В праздничные дни или по случаю больших событий в университете газета выходила на четырех страницах и в цвете – добавлялся красный либо синий цвет.
Издание являлось органом парткома, ректората, комитета ВЛКСМ и профкома КалмГУ. Многотиражку главным образом курировал партком. В определенные дни я ходил к секретарю парткома и докладывал о содержании материалов и иллюстраций, идущих в очередной номер. Он подписывал утвержденные макеты.
Что касается тематики, то она была прежде всего связана с получением высшего образования. В материалах освещались подготовка студентов к сессиям, их ход, подведение итогов. Достаточно беглого взгляда на рубрики, чтобы в этом убедиться: “Отличники – на авангард”, “Учеба – наше главное дело”, “Если вместе, если дружно”, “Наши маяки”, “От сессии до сессии” и др.
Значительное место уделялось отдыху и быту студентов. Материалы на эту тему публиковались под рубриками “Общежитие – наш дом”, “Как пообедал, студент?”, “Как вас обслуживают?”, “И решил студсовет” и т.д.
В многотиражке много печаталось творческих работ студентов – стихи, рассказы, эссе. В этом помогал преподаватель кафедры русской и зарубежной литературы Николай Манджиев. По его советам свои первые стихи и рассказы в «Калмыцком университете» опубликовали студенты-старшекурсники Николай Санджиев, Марина Янова, Григорий Гаряев, Зоя Убушиева и другие ребята, некоторые из них впоследствии связали судьбу с литературным творчеством.
Поскольку основным читателем газеты считался студент, то молодежная тема была также в числе приоритетных. Помню, нешуточная дискуссия разгорелась на страницах многотиражки по поводу того, как должны одеваться студенты. Одни писали, что поскольку они являются убежденными комсомольцами, то необходимо быть настоящими патриотами и носить одежду исключительно советского производства. Их оппоненты придерживались иного мнения, считая, что молодые люди должны соответствовать веяниям моды и одеваться так, как им заблагорассудится.
Кроме выпуска газеты, я преподавал на факультете общественных профессий, где вел отделение журналистики. Через него прошло много студентов, в том числе те же Григорий Гаряев, Марина Янова, Зоя Убушиева, а также Людмила Намруева, Наталья Артюх, Александр Миклеев, Наталья Арутюнян и другие. Они слушали мои лекции по жанрам советской газеты, технике оформления газетных полос, входили в состав внештатного актива и по моему заданию писали материалы на различные студенческие темы, что позволяло редакции иметь запас материалов.
Во внештатный актив также входили многие сотрудники вуза. Часто со своими материалами в газету приходили завкафедрой, писатель Морхаджи Нармаев, преподаватели Юлий Оглаев, Петр Дарваев, Александр Соловьев, Кермен Наднеева и другие, чьи профессионально написанные статьи украшали страницы издания.
За восемь лет, что я отдал многотиражке, случались и очень сложные моменты. Однажды в газете прошел юмористический рассказ, направленный против одного приезжего проректора. Автор, который и поныне здравствует (А. Сокальский), переставил буквы в его имени, назвав его по-другому. Позже узнал, что этот прием называется в литературе анаграммой. Проректор себя узнал и вызвал меня. Но перед тем, как я отправился на ковер, меня проконсультировал единомышленник автора профессор Владимир Убушаев: «Ты, Василий, скажи ему, что речь идет о вымышленном человеке, но если вы видите в нем себя, то ничем не могу вам помочь». Это меня и спасло.
Другой случай. В эпоху перестройки Петр Дарваев напечатал в газете статью, в которой отстаивал точку зрения, заключавшуюся в том, что, исходя из бедственного положения калмыцкого языка, на страницах многотиражки этой теме должно придаваться основное внимание. На следующий день в одном из переполненных блоков поточных аудиторий вуза проходило общеуниверситетское собрание. Слово взял Кугультинов, в тот день вернувшийся из Москвы, где он участвовал в мероприятии Союза писателей СССР. Он сообщил, что ему на писательском форуме передали газету «Калмыцкий университет» со статьей Дарваева и выразили недовольство ею, обвинив автора в национализме. Поэт попросил встать Дарваева и, потрясая газетой, долго распекал Петра Александровича. Я, сидя неподалеку, полагал, что Давид Никитич попросит встать и редактора многотиражки, напечатавшей нашумевшую статью. Но обошлось...
Были случаи, которые вспоминаются с улыбкой. Как-то засиделся на работе допоздна. Взглянул на часы – было около 11 вечера. Попытался выйти, но не тут-то было: меня, оказывается, заперли технички. Стал звонить на вахту, но вахтер отключил телефон. А наш кабинет находился на втором этаже, и окно выходило на республиканский архив. Пришлось снять шторы, связать их в одно целое, один конец привязал к батарее и спустился на землю. Утром, когда возвращался на работу, видел, что многие с любопытством смотрят на наше окно, откуда развевались свисающие шторы.
Остается добавить, что годы работы в многотиражке были важны для меня. За это время я получил не только опыт, но и прошел необходимую школу, которая впоследствии пригодилась мне в работе и жизни.
Василий ШАКУЕВ