С верой и партбилетом

13-05-2021, 14:20 | История

Имя этого человека известно в Калмыкии – соратник Басана Бадьминовича Городовикова, один из руководителей республики, ученый, общественный деятель, ветеран Великой Отечественной войны. Много лет работал секретарем обкома партии, председателем Президиума Верховного Совета Калмыцкой АССР, не раз избирался депутатом республики, дважды – в Верховный Совет РСФСР. Не буду перечислять все пункты его биографии, это легко можно найти в Интернете. Человек не маленькой, большой судьбы, о нём достаточно много написано. И я в своём праздничном материале мало что скажу нового, постараюсь остановиться на некоторых моментах жизни, может, известных только семье. Об этом мне рассказал его сын Геннадий Ильич, с которым мы давно знакомы.
Речь идет об Илье Евгеньевиче Намсинове, человеке, безусловно, неординарном, работавшем много лет с Басаном Городовиковым, который был фигурой яркой и любимой в народе.
И в первых рядах с ним всегда неизменно следовал высокий, статный человек, с умным взглядом и отлично поставленной речью. Он получил хорошее образование, работал учителем, затем годы партийной, общественной деятельности сделали из него современного руководителя, чуткого и внимательного, с масштабным кругозором. Умение работать с людьми пришло в военные годы, политрук Намсинов не только находил самые нужные слова воинам на поле боя, но и был примером для них. Это сейчас кажется, что политрук, замполит только читали партийные агитационные материалы, вели политпропаганду. Конечно, военные политруки владели оружием так же, как и солдаты, показывали своим примером, что не зря ведут их в бой. Им приходилось первыми вставать под встречный вражеский огонь.
Илья Евгеньевич получил специальность техника-строителя, учился на первом курсе Московского инженерно-строительного института, но учебу прервала война. И студентов отправляли на возведение оборонительных сооружений на подступах к Москве. Строительные бригады, среди которых были искусные мастера работы по дереву, с недоверием смотрели на рослого, худого парня в гражданской одежде. Однако тот знал свое дело и сразу приступил к работе. Рубили лес и делали из бревен срубы, как будто строили дома, однако это были стены для ДОТов – долговременных огневых точек, пулеметов и орудий. Стены заполнялись гравием и щебнем, а потолки – бронированными плитами. Военные удивленно принимали работу студента, сделанную на «отлично», «экзаменовать» должны были фашисты. Как показало время, отдаленные укрепленные районы столицы сумели задержать противника. В этом была и заслуга Ильи Намсинова.
Но студент не собирался останавливаться: строить ДОТы, ДЗОТы – хорошо, и дело нужное, но хотелось с оружием в руках защищать Родину. Он записался добровольцем в московское ополчение, попал в 3-ю Коммунистическую дивизию, всего было 12 дивизий ополчения. Надо сказать, что эти дивизии понесли огромные потери, так как особых навыков ведения боя ополченцы не имели, кроме горячего желания отстоять Москву. Дивизия, где воевал калмык, обороняла район Химок, шли очень тяжелые бои. В один из декабрьских дней ополченцы отбили 4 атаки противника, нанеся фашистам существенный урон, но и потери были ощутимыми. Ротный отправил его, как самого молодого, за водой. Взяв котелки, Намсинов пополз к деревне, местность хорошо простреливалась снайперами, повезло, набрал воды, вдруг он заметил на краю села орудия, танки и бойцов в добротных полушубках. Их было много. В отличие от ополченцев, одетых в черные фуфайки и брюки, заправленные в гетры (их обмундировал профсоюз), эти воины были великолепно экипированы.
Потом он увидел контрнаступление: в бой шли танки, предварительно била по позициям немцев артиллерия, за танками – лавина увиденных им солдат в белых маскхалатах. Это в бой шли свежие сибирские дивизии… Гитлеровские войска были отброшены от Москвы, и угроза падения столицы была снята. Дивизии ополчения выполнили свою задачу: они насмерть стояли на своих рубежах и дали возможность переброски свежих соединений на защиту Москвы.
Потом их отвели в тыл, пополнили людьми, выдали новую форму, дали отдохнуть, прийти в себя. Однажды в часть пришли политработники высокого ранга, и после короткой беседы молодого коммуниста назначили политруком роты и направили в 391-ю Казахстанскую стрелковую дивизию. Это была зима 1942 года, стояли жестокие морозы, немцы строили многоярусную оборону и наступали. Илья Намсинов впоследствии вспоминал: «Дивизия стояла перед городом Холм на высоком берегу реки Ловать. Поставлена задача командованием: взять штурмом город. Несколько раз бойцы дивизии поднимались в атаку и каждый раз они захлебывались. Таким плотным был огонь противника. Вот наша рота лежит на льду реки, открытое пространство – и всё простреливается. Надо проскочить этот участок, иначе погибнем все, два командира пали замертво. Тогда я поднимаю роту и веду ее в наступление. В разгар боя почувствовал удар и потерял сознание. Снайпер выбирал офицеров, бил наверняка разрывной пулей, от которой спасения нет, в лучшем случае могло покалечить. Но мне повезло».
Про это везение он никому тогда не рассказывал, так как его могли не понять, да и в то время как отнеслись бы к офицеру-политработнику, коммунисту, если он заикнулся бы о талисмане. Не простом, как оказалось.
И после войны, будучи секретарем обкома партии, Илья Евгеньевич жил с этой тайной. У него в гимнастерке была зашита семейная реликвия: буддийская тханка с изображением гневного божества – Далха. Вооруженный всадник на белом коне, с золотым шлемом почитался как бог войны и защищал от внешних врагов.
Потом он вспоминал, что перед тем, как его ранило, треснула ветка. Пуля разорвала воротник полушубка, шапку-ушанку. И осколок нанес рану. Потерявшего сознание политрука доставил в лазарет ординарец Василий Сысоев.
За взятие города Холм он был награжден орденом Красной Звезды. Затем его отправили на курсы старших политруков. Теперь после упразднения института комиссаров стали присваивать офицерские звания. Получив погоны старшего лейтенанта, он опять попросился добровольцем в формировавшуюся часть для диверсий в тылу противника. В 9-м гвардейском батальоне минеров он быстро освоился и умело готовил бойцов своего подразделения к диверсионно-подрывным работам на оккупированной территории.
Есть справка, подтверждающая результаты подготовки групп минеров. Это десятки крушений воинских эшелонов, взорванных шоссейных автомобильных дорог, грузовиков с живой силой.
Может, так бы в батальоне минеров и продолжал воевать… После выселения калмыцкого народа в Сибирь, в 1944-м году, его срочно вызвал комбат. Он очень ценил молодого, грамотного и отважного офицера, потому, прежде чем сказать, налил по стакану водки и предложил выпить до дна. Только потом он сказал, что есть распоряжение «сверху» отправить калмыка в тыл. Комбат пытался отстоять своего подчиненного, но не удалось, рисковал сам, мог быть наказан.
Так закончилась война для Ильи Намсинова. К ордену Красной Звезды прибавились боевые медали: «За оборону Москвы», «За оборону Ленинграда», орден Отечественной войны I степени.
После войны он работал педагогом в Алтайском крае, учился в вузах, получил высшее образование. Все эти годы он верил, что вернется в родные края, домой. И в 1960-м году он со своей семьей выехал в Калмыкию. Но это уже другая часть его жизни: интересная, насыщенная событиями, где полностью раскрылся его талант государственного и общественного деятеля.
Будучи всецело занятым государственной службой, он активно участвовал в культурной, социальной жизни республики, занимался наукой и написал диссертацию. Энергия этого человека казалась неисчерпаемой.
Буддийская тханка, которая прошла войну, хранится дома у его сына, Геннадия. Он бережно хранит семейную реликвию, которая, как считала его бабушка, спасла жизнь её сына. Пока она была жива, сама проводила буддийские ритуалы по праздникам. Сын, прошедший войну, благоговейно относился к реликвии, которая хранилась зашитой в гимнастерку целых три года. Верил или нет коммунист и секретарь обкома в Будду и высшие силы, мы не знаем. Мы также не знаем, что он думал, оставаясь наедине с Далхой – всадником на белом коне, с золотым шлемом и скачущим на битву, чтобы спасти чью-то жизнь, известную только ему.
Менке КОНЕЕВ

Видео