Русская эмиграция: незамеченное поколение

06-08-2015, 15:06 | Культура

Знакомьтесь: Денис Курлов - выпускник Кетченеровской гимназии, Литературного института им. Горького, ныне аспирант этого же института. Область его научного интереса - поэзия и проза русской эмиграции, в частности, творчество Гайто Газданова.
- Денис, чем тебя привлекла литература, шире - культура русской эмиграции?
- Так сложилось, что многие произведения эмигрантских писателей вернулись в Россию и стали доступны широкому кругу читателей относительно недавно. И если, например, представители старшего поколения публиковались до революции и имели определённую известность (И.Бунин, Д. Мережковский), то младшее поколение, оно ещё называется "незамеченным" с лёгкой руки В. Варшавского, который сам принадлежал к нему, (В.Набоков, Г. Газданов, Б. Поплавский) творчески сформировалось уже за рубежом, и в Советской России о нём ничего не говорилось ввиду идеологических соображений. Набокова впервые опубликовали в конце восьмидесятых, Газданова - в начале девяностых.
Это были публикации отдельных произведений. О собраниях сочинений пока и не шло речи. В этом смысле произведения младоэмигрантов вошли в общий поток русской литературы наряду с произведениями современных нам авторов. Заинтересовал же меня этот временной промежуток уникальностью того опыта, который испытали эти люди. Например, если говорить о Гайто Газданове, о творчестве которого я пишу диссертацию, то он принимал участие в гражданской войне в стане белогвардейцев, когда ему не было и 16 лет. Сам писатель пояснял свой выбор "стороны" не политическими соображениями, а интересом к такому сложному явлению, как война. И только потому, что в городе, в котором он проживал, стояли "белые", его выбор пал на них. С тем же успехом он вступил бы в ряды красноармейцев. Уже в этом поступке кроется зерно особой писательской оптики, необычного взгляда на вещи. Вообще Россия пережила три волны эмиграции. Я занимаюсь непосредственно первой волной, время её существования - между двумя мировыми войнами. Вторая волна началась в середине сороковых годов. Третья - в шестидесятые годы, и известна такими именами, как И. Бродский, А. Солженицын и т.д.
- Кто повлиял на тебя в литературном плане?
- Это непростой вопрос. Так как понадобится перечислять всю мировую литературу, которую мы изучали в институте, начиная с "Эпоса о Гильгамеше" и венчая этот список произведениями рубежа XX-XXI вв. Мировая литература была нам настолько органически привита, что я теперь не могу представить свой образ мыслей вне этого контекста. Но есть авторы, которые повлияли на меня на раннем этапе. Это, безусловно, Ф.М. Достоевский. Для меня он, в первую очередь, писатель-философ, а потом уже великий художник слова. А его роман "Братья Карамазовы" я и сейчас считаю одним из лучших романов, когда-либо написанных. Если говорить о более поздних влияниях, то они тесно связаны с именами философов. Классическая немецкая философия (Кант, Гегель, Фихте) научила правильно мыслить. Неклассическая (Шопенгауэр, Ницше) - познакомила с вещами, ставшими актуальными в двадцатом веке и, в каком-то смысле, предсказала многие исторические события, изменившие судьбы миллионов людей. Тут и философия экзистенциализма (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Н. Бердяев, Ж.-П. Сартр, А. Камю), и феноменология (Э. Гуссерль), и структурализм/постструктурализм (Р.Барт).
- Денис, из сказанного тобой становится ясно, что литература - твой сознательный выбор. А как относятся к этому твои родные?
- Знаете, иногда знакомишься с биографией того или иного писателя и обнаруживаешь в его жизни разного рода препятствия на его литературном пути: то родные не понимают его выбора и не поддерживают, то денежные трудности толкают его на разного рода заработки, и времени на творчество не остаётся, то государство и идеология запрещают
свободу слова и навязывают конформизм или изгнание. Свою ситуацию я считаю особенной, так как моя семья литературная. Это не означает, что все в ней занимаются литературой профессионально. Совсем нет. Но все любят и читают книги. Всякий раз, узнав о новом авторе, я первым делом делюсь со своей мамой, Курловой Марией Чуджаковной, и младшим братом, Александром, вместе обсуждаем, делимся мнениями. Брат в этом году окончил первый курс Московского авиационного института им. Циолковского, учится на инженера, но, будучи "технарем", любит стихи Б. Рыжего и И.Бродского, а Бродский - очень интеллектуальный поэт, продолжатель барочной традиции сложной поэтики. Папа, Курлов Виктор Анатольевич, одобряет и полностью меня поддерживает, и для меня это очень важно. А вообще, если начистоту, то многим я обязан моей бабушке Чапуртиновой Галине Банаевне. В детстве она писала стихи и рассказы, и творческое начало в семье Чапуртиновых, конечно, идёт от неё. К примеру, в этом году, когда в июне я приехал домой после учебного года в аспирантуре, у нас дома на улице Басанова, как обычно, собрались все родные. Было очень много позитивных эмоций. И от радостных возгласов и объятий органично перешли к проблемам русской культуры. Мои дяди - Николай, Яков и Григорий - всегда были неравнодушны к искусству. Николай Чапуртинов, известный в Кетченерах поэт, поднял интересную тему для разговора и риторически убедительно отстаивал свою позицию. Лариса Чуджаковна, моя тётя, работающая в службе занятости населения, вносила точные рациональные аргументы.
Яков Чапуртинов дипломатически корректно предлагал пути решения проблемы. Григорий Чапуртинов философски осмыслял происходящее. Имена Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Островского, Достоевского, Толстого, Чехова, Блока, Есенина, Мандельштама составляют тот воздух, которым мы дышим. Тут, как нетрудно догадаться, хочешь-не хочешь, а будешь увлечён литературой.
- А кого ты можешь назвать своими учителями?
- Это, конечно, Ольга Андреевна Сумьянова, филолог и преподаватель Кетченеровской гимназии. Помню, как я впервые подошёл в ней в одиннадцатом классе со своими тогда совсем незрелыми стихами. И среди ученических опытов Ольга Андреевна сумела разглядеть отдельные проблески того, что принято называть талантом. За что я ей очень благодарен. Я и сейчас делюсь с ней своими планами на будущее, советуюсь.
Многим я обязан моему тренеру по каратэ, Виталию Васильевичу Склярову, который многие годы тренирует детей, закаляет дух, вселяет уверенность в собственных силах. Как потом мне стало известно, Аполлон (бог искусств) - бог жестокий. И литература требует стойкости и уверенности в себе. Начинающим литераторам этого не хватает для того, чтобы преодолеть множество разных преград на творческом поприще. Занятие спортом помогает не упасть духом и не сдаться в самый ответственный момент. В институте я посещал творческий семинар известного поэта, лауреата многих литературных премий Олеси Николаевой, которая относилась ко мне с большой добротой и трепетом, за что ей большое спасибо. С началом моих академических штудий связана непосредственная поддержка моего научного руководителя Сергея Федякина, одного из крупнейших специалистов по русской эмиграции. Диссертацию пишу под его руководством.
- Нынешний год в России объявлен Годом литературы. Денис, какие у тебя мысли по этому поводу?
- Всё, что ни делается в духовной сфере, я с радостью приветствую. И сейчас, на мой взгляд, важно продуктивно использовать такую возможность для знакомства с богатой русской литературой максимального количества людей, особенно подрастающего поколения. Думаю, есть необходимость о нем говорить на разных уровнях. Через литературу мы познаем многообразие мира, человечество в самых его лучших проявлениях. Книги нас воспитывают, информируют, эстетически, духовно делают людей краше и богаче.
В рамках Года литературы мне хотелось бы принять участие в творческих вечерах, встречах в родной степной республике, познакомиться с молодыми поэтами, прозаиками, с их творчеством. Такие встречи можно организовать и на районном уровне, допустим, в библиотеках. Я со своей стороны поделился бы опытом, полезен был бы в налаживании диалога между столицей и регионами в творческом плане, можно организовать конкурсы. Таким образом, живой литературный процесс будет строиться на тесном творческом общении, и, уверен, что молодым писателям будет что сказать друг другу. Поверьте, все больше молодых людей занимаются литературой всерьёз, и их работы заслуживают внимания.
- Денис, как воспринимаешь критику?
- Я публиковался в московских изданиях, и за шесть лет, что занимаюсь литературой, незаметно прошёл синдром начинающего писателя. Это когда каждый считает себя гением и хочет примелькаться на страницах газет и журналов. Сейчас у меня гораздо меньше суеты. Как адекватный человек к критике отношусь спокойно, она в какой-то мере
закаливает. Для меня важно передать историю человеческого сердца, и если то, что я пишу, находит какой-то отклик у читателя, я уже счастлив.

Раиса ЭРЕНДЖЕНОВА

Денис Курлов

* * *
Я снова здесь. Я снова слышу лай,
Срывающий с цепи до радостного крика
Положенный рубеж. Степной, могучий край
Поверий и ветров, и гордого калмыка,

Меня встречаешь ты: я друг тебе - не враг,
Отсюда мы берём с тобой своё начало:
Стихия и табун, и ворон, и овраг,
И тихая звезда, что в небе просияла, -

Что видишь ты, то воспеваю я.
Нам жизнью кочевой дарована обитель.
И пусть тропа ведёт, как скользкая змея,
Мы воздвигаем храм, и я его строитель.
* * *
И солнце, и луна - избыточный пейзаж.
Степная широта, граница - конский волос.
Не красное словцо за этот мир отдашь,
А всё, что есть твоё - срывающийся голос.

Я пью тебя взахлёб, густая синева,
Но будто навсегда, навеки солнце тонет.
И тысячи цикад, и горькая трава,
И я стою один, как будто миром понят.


За время, проведенное в стенах Литературного института, Денис Курлов пережил настоящее творческое преображение - от совсем ученических, порой подражательных стихов, с которыми он пришел на семинар пять лет назад, он сумел уйти к стихам, свидетельствующим о яркой и осмысленной душевной жизни, к стихам, насыщенным
живым образом и отмеченным словесной точностью.
Его рассказы "Отец мой", "После конференции" и "Недолгое счастье Максима Сухова" отличаются пронзительной нотой нежной, раненой души - так характеризовала творчество Дениса руководитель семинара, поэт Олеся Николаева.

Видео