Войной оставленная память

22-04-2015, 15:33 | Память

Давид Кугультинов, вспоминая о Великой Отечественной войне, о том, как он воевал - пером и оружием - как-то сказал:" Я родился в двадцать втором. Из солдат моего года призыва в мясорубке той страшной войны уцелело лишь 5 процентов..." Этот рассказ о солдате, которому тоже - одному из немногих в своем поколении -посчастливилось вернуться с войны.
Несколько пожелтевших страниц, вырванных из блокнота, на которых уместилась, по сути, целая жизнь.
"Я, Улюмджиев Сангаджи Эрендженович, родился в 1919 году в Долбанском районе, в поселке Батракин, которого сейчас уже нет".
В 5 лет мальчик потерял отца, потом мать, и оставшихся круглыми сиротами 4-х детей приютил дядя. Дядя заботился о них как мог, но время было суровое, и в семь лет Сангаджи нанялся в батраки. Наработавшись днем, вечером бежал в школу. Успехи Сангаджи в учебе заметило сельское начальство, и его взяли писарем в контору. Дядя его был гелюнгом. В 37-м, как "служитель культа" попал под жернова репрессий. Видимо, предчувствуя надвигающуюся беду, он научил Сангаджи особой, спасительной молитве.
В 1939-м году Сангаджи Улюмджиева призвали на службу. В Красной Армии в те предгрозовые годы гайки закручивались "по полной программе". Тем более в западном военном округе, где служил Сангаджи. Нескончаемые учения, переброски, переформирования. Однажды смотр войск проводил не кто- нибудь, а Лаврентий Берия!
Воевал Сангаджи Улюмджиев в составе 21-го отдельного прожекторного батальона 736-го зенитного артиллерийского полка 4-го Украинского фронта. Военная специальность у него была необычная. Называлась она "слухач". Во время боев слухачи по звуку определяли движение немецких самолетов и передавали данные зенитчикам.
"В первые военные годы пришлось испытать горечь поражений. При отступлении мы были вынуждены бросать технику в море, топить орудия, чтобы они не достались врагу. Не передать словами, как было тяжело. Словно хоронишь боевого товарища..."
Кавказ, Севастополь, Одесса, Крым. Через эти стратегически важнейшие города и регионы пролегли фронтовые дороги бойца Сангаджи Улюмджиева. О том, что видел и пережил, не любил вспоминать. По-видимому, воспринимал войну как абсолютное зло, несущее страдания и смерть. В семье Сангаджи Эрендженовича сохранились всего три - четыре рассказа отца о войне.
...Бои за город Керчь и Керченский пролив. Одни из самых тяжелых и кровопролитных в истории Великой Отечественной. Однажды Сангаджи оказался на волосок от гибели. Темной, холодной ночью зенитчики переправлялись через пролив. Их допотопное суденышко разбомбил немецкий самолет. Сангаджи пришел в себя в воде. Уцепился за какой-то обломок, влез на него, к "плоту" прибились еще несколько человек. Их понесло в открытое море. Что делать? Степняк непроизвольно зашептал дядину молитву. Их подобрало другое судно. В команде оказалась уже немолодая женщина. Она покормила солдат, перевязала раны. И спросила: "У меня дочь плавает матросом на... (прозвучало название судна, на котором переправлялись Сангаджи и его товарищи). Не знаете, что с ним? А, может, дочку мою встречали?" "Я не сказал ей ничего. И товарищи мои тоже, - вспоминал через много лет Сангаджи Эрендженович. - А вдруг ее дочь тоже спаслась? Не могли мы обрушить страшное известие на женщину, по-матерински позаботившуюся о нас".
"При освобождении Севастополя и Одессы я был награжден боевыми медалями. Принят кандидатом в члены ВКП(б). Несколько раз был ранен и контужен. Но все равно мы шли в бой. После освобождения Крыма, нас, бойцов калмыцкой национальности, отозвали с фронта".
Случилось это в конце мая 1944 года. Крым только-только очистили от захватчиков. Однажды на дороге солдату попалась подвода, и в ней - большое татарское семейство. У Сангаджи сжалось сердце: беда глядела из глаз стариков. Солдат отдал им свой паек. Он не знал, что татар депортируют из Крыма, а его собственный народ, его брата и сестер сослали в Сибирь уже несколько месяцев назад.
С горечью вспоминал ветеран в семейном кругу, как однажды вызвали его после тяжелого сражения и вручили приказ о переброске на Урал, где, по словам штабного офицера, формируется калмыцкий полк. Выполняя приказ, Сангаджи Улюмджиев добрался в город Кунгур Молотовской (ныне Пермской) области. Здесь он встретил много калмыков, тоже снятых с фронтов. И, наконец-то, узнал правду. Их ждал Широклаг. Самой гиблой работой в лагере было рытье котлована под будущую электростанцию. Лопатами. Сангаджи попал в котлован.
"Работали днем и ночью по пояс в воде, кормили плохо, жили в бараках. Многие наши фронтовики прибыли с незажившими еще ранами. На тяжелых работах, в холоде и голоде раны снова открылись. Но никто не жаловался, молча терпели, потому что шла война. Много наших бойцов умерло на моих глазах. Там же, в Широклаге, мы узнали, что все наши семьи сослали в Сибирь".
За полгода молодой здоровый парень превратился в доходягу. Поместили в лазарет. И здесь Сангаджи повезло (может, дядина молитва снова помогла). Лагерный врач оказался хорошим человеком. Он сумел не только подлечить больного, но и дал заключение: негоден к физическому труду. И в марте 1945-го Сангаджи выпустили из лагеря. Поехал в Красноярский край, в Хакасию, куда попали его родственники. Здесь и встретил День Победы. Снова начал работать, женился, пошли дети.
В 1957-м году вместе с семьей возвратился в родные места, в Лиманский район Астраханской области. Много лет чабановал, работал в колхозе завскладом. Вместе с супругой Марией Дорджи-Горяевной вырастили восьмерых детей. И все бы хорошо, да вот подметили подрастающие дети, что отца их обходят вниманием в праздники, не приглашают на чествование фронтовиков. Не выдержала такой несправедливости семиклассница Оля и написала письмо министру обороны СССР. И однажды к Улюмджиевым постучал военный. Спросил официально: не здесь ли проживает пионерка Оля Улюмджиева? Выяснив, что здесь, не менее официально поинтересовался, где глава семьи. Родители, увидев у себя во дворе "человека в портупее", разволновались не на шутку. Военный сообщил Сангаджи Эрендженовичу, что ему надо прибыть в военкомат. Тут- то и узнала вся семья от "виновницы" суматохи про письмо в Москву. А в очередной праздник Победы Сангаджи Эрендженовича пригласили в клуб и на виду у всех односельчан представители военкомата и колхозное начальство поздравили, вручили цветы и подарки. И впредь не забывали. Сам же он отмечал День Победы по - своему. Подняв, как положено, "чарочку хмельную", старый солдат брал саратовскую гармошку и уходил за речку. И там, на безлюдье, пел любимую песню "Враги сожгли родную хату".
Он прожил 77 лет. Трудился до последних дней. Радовался тому, как разрастается семейное древо: дети подарили ему 14 внуков. Сейчас подрастают 24 правнука. Им, не видевшим прадеда Сангаджи, обязательно покажут его фронтовые награды, листки с солдатской исповедью, научат заветной "дядиной" молитве...

Галина ДЯКИЕВА

Видео